Любовь Черного
Шрифт:
– Знаю, – криво усмехается. – Мелкий уебок никак не угомонится.
Странно, однако рассерженным Руслан не выглядит. Когда он резко оборвал телефонный разговор, казался гораздо злее.
А теперь… похоже, есть более серьезные вопросы.
– Брат просил тебе кое-что передать.
Руслан молчит, и я повторяю все фразы Макара. На словах про пароль в черных глазах загорается что-то жуткое, темное, абсолютно непривычное. Но потом все эмоции гаснут.
Черный
– Тая, – тяжело выдыхает он и склоняется, утыкается лбом в мой лоб, накрывает ладонью затылок. – Давай пару часов подремаем.
– Давай.
Руслан подхватывает меня на руки так ловко и резко, что я вскрикиваю от неожиданности. Зарывается в мои волосы, жадно втягивая запах.
За окном светает.
– Нам скоро на футбол, – роняю глухо.
– Да на хуй этот футбол, – отрезает Руслан, и от того, как он трется щекой о мою шею, по всему телу проходит волна горячей дрожи. – С тобой быть хочу.
30
Руслан укладывает меня на кровать, сам растягивается рядом, прижимается вплотную, сгребает в жаркие объятья. Он дышит тяжело и шумно, утыкается лицом в спутанные пряди моих волос. Его губы прижимаются к моей шее, пальцы медленно скользят по груди.
Чувствую, что он уставший. Весь на взводе. Нервы точно оголенные провода. Только тронь – закоротят. Но сейчас, рядом со мной, он как будто расслабляется, отдыхает. Его дыхание выравнивается. Движения становятся более ленивыми, неторопливыми. Наконец, массивная ладонь попросту застывает на моем животе. Горячий рот так и прижат к плечу.
Мы отключаемся практически одновременно.
Тревога внутри меня затихает. Плохое предчувствие не исчезает до конца, скорее притупляется. Сама не замечаю, как веки становятся свинцовыми, а сознание погружается в сон.
Его сильные руки на моем теле. Тесная близость. Кожа к коже. Потому что Руслан не успокаивается, пока не стягивает с меня абсолютно всю одежду. А крепкий захват он сохраняет даже во сне. И это ощущается правильно. Будто именно так и должно быть. Его терпкий запах пропитывает каждую мою клетку. Мята, соль, и что-то мускусное, особенное, неповторимое, только его.
Просыпаюсь, когда солнце ярко светит в лицо. Прищурившись, бросаю взгляд на часы. Еще рано. Восемь утра. Нужно задернуть шторы, пока Руслан не проснулся.
Пытаюсь осторожно убрать его руку со своей талии. Получается не сразу. Чудом умудряюсь выскользнуть.
А он переворачивается на спину. Издает недовольный рык, но глаза не открывает. Мощная грудь продолжает мерно вздыматься.
Поднимаюсь и застываю возле кровати. Не могу отвести глаза от жутких синяков, которые уже четко проступают на скульптурно вылепленном торсе. Внутри все болезненно сжимается.
Где он был? С кем подрался?
Еще и та окровавленная рубашка…
Тут мой взгляд невольно соскальзывает ниже. Кровь ударяет в щеки. Травмы явно никак не сказались на основных рефлексах Руслана.
Он возбужден. Очень. А сильнее смущаюсь, осознавая, что не выходит оторваться и перестать его разглядывать. Везде. Он красив. Здесь тоже. Ровный и крупный член вздергивается к животу.
– Будешь просто смотреть? – хриплый голос заставляет меня вздрогнуть.
Руслан обхватывает мою ладонь, переплетая наши пальцы в замок. Ловит мой взгляд в капкан горящих черных глазах.
– Извини, не хотела тебя разбудить, – сглатываю.
– Какой на хер сон? – оскаливается и подается вперед, подхватывая меня. – Когда ты рядом.
Он за считанные секунды умудряется опять уложить меня на постель. Нависает сверху, жадно изучая каждую мою реакцию.
– Что не так? – хмурится Руслан.
– Твои синяки, – говорю как есть. – Знаю, это часть твоей… хм, работы. Но даже видеть их больно.
Накрываю его сбитые костяшки пальцами. Едва дотрагиваюсь. Последствия жестоких драк мне совсем не нравятся.
Но что я могу ему сказать? Завяжи с темными делами? Оставь криминал? Наверное, там нельзя просто взять и все прекратить. А может он сам не хочет ничего бросать?
– Ты больше этого не увидишь, – твердо произносит Руслан.
Он накрывает мой рот поцелуем. Гасит тревогу. Его губы заставляют полностью забыться и потеряться под напором страсти.
Ниже и ниже. По горлу, по плечам, по груди. Заставляя задрожать, выгнуться, накрыть ладонями широкие плечи, впиться ногтями в гладкую смуглую кожу.
Его поцелуи ощущаются как огненные метки.
– Подожди, – бормочу. – Надо шторы задернуть.
Руслан трется щетиной о мой живот, заставляя простонать. А после поднимает голову и смотрит прямо в глаза.
– Зачем? – усмехается. – Там такие стекла, что никто нас не увидит.
– Здесь слишком светло.
– Там, где ты, всегда так.
Он раздвигает мои ноги, забрасывает к себе на плечи. И больше не тратит время на разговоры.
Едва успеваю глотнуть воздух. Задыхаюсь.
Его язык жестко бьет в самое чувствительное место. И меня буквально разламывает на части, прогибает ему навстречу. Внутренние мышцы сокращаются, озноб пробегает по взмокшему телу. Мои ладони комкают и без того смятые простыни. Жар заливает низ живота. Тугая воронка закручивается, вынуждая простонать в голос. Громче.