Любовь дарящие
Шрифт:
– Спасибо…
Девочки росли не по дням, а по часам. Только что Галя покупала им одинаковые погремушки, а вот уже и школа за плечами. Выбрав в качестве профессии отнюдь не музыку, Зина и Катя окончили институт и, получив дипломы, разъехались, вслед за мужьями, в разные концы страны. Несколько лет все шло своим чередом. Появились первенцы в обеих семьях, несказанно обрадовав Галину, которая с разницей в два месяца стала дважды бабушкой. Съездив по очереди в гости к дочерям, Галина крепко задумалась. Если у Зины с мужем все было хорошо, то у Кати семейная жизнь складывалась не так гладко. Геннадий, муж Катерины, был не очень «пробивным».
– Зина не против. У них все хорошо. А вам нужно немного успокоиться. А то и мужа потеряешь, и ребенок без отца останется. – Галя разом отмела все возражения дочери.
Ольга помнила, как они впервые переступили порог Милочкиной квартиры. Открыв рот, она, на тот момент пятилетняя, смотрела на огромный, похожий на какое-то спящее животное, рояль. Пока взрослые суетились, занимаясь вещами и коробками, она тихонько открыла крышку и коснулась клавиш. Рояль совсем по-человечески вздохнул и выдал сначала одну ноту, потом еще и еще. Это была, конечно, совсем не музыка, а просто звуки, но они настолько поразили Олю, что девочка, забыв обо всем, снова и снова нажимала на клавиши, лишь бы услышать их.
– Оля! – грозный окрик матери застал девочку врасплох, и она от испуга дернулась. Крышка, которую Оля придерживала одной рукой, упала обратно закрыв собой клавиши и больно ударив по пальцам девочку. Слезы невольно брызнули из глаз Ольги, когда к боли, которая разливалась по руке, добавилась боль от материнского шлепка.
– Не смей трогать инструмент!
Оля с ревом кинулась к Галине, которая заглянула в комнату.
– Что ты? Что такое, Олюшка?
Галя перевела взгляд с внучки на недовольную дочь и покачала головой:
– Катя! Ты что?! Зачем же так? Разве Милочка когда-то вам запрещала трогать рояль?
– Я не Милочка, мама. И не хочу, чтобы Оля испортила инструмент. Может еще пригодится.
– А если у нее талант? И слух есть, как у тебя или у Зины?
– Да нет там ничего! – отмахнулась от матери Катерина. – Я бы уже давно поняла. Гудит как паровоз.
Так для Оли дорога к музыке была закрыта. Как не пыталась потом уговорить Галина дочь, Катя была непреклонна. Оля будет заниматься чем угодно, только не музыкой. Галина первое время не могла понять, почему дочь так не жалует свою старшую девочку, но когда на свет появилась Лена, все встало на свои места.
– Красавица моя! Солнышко! – ворковала над Леночкой Катерина. – Будешь самая красивая, самая умная, самая лучшая!
– Катя…
– Что, мама? Я так мечтала о ребенке, так хотела ее! Ты посмотри, какая она прелестная получилась!
– Чудо, ты права! Но, Катя, у тебя же уже есть ребенок. А как же Оля?
– А что Оля? – Катя недоуменно глянула на мать. – С Олей все хорошо. Мама, что ты мне голову морочишь? У меня радость! А ты тут… Я так мечтала, что когда-нибудь появится ребенок, который будет только мой. Что меня никто не будет трогать, мешать, теребить. Что я буду жить в своем доме, на своих условиях. И делать все так, как хочу я, а не кто-то. Я сейчас такая счастливая, мамочка! Ты даже себе не представляешь!
Галина молча качала головой и забирала на дачу Олю. Она видела, как потерялась
– Бабушка, а мама теперь меня не любит? У нее новый ребенок?
– Что ты, детка! Просто Леночка еще совсем маленькая. Не умеет ни ходить, ни говорить. Ей очень нужна мама рядом. Она же не может сама взять ложечку и поесть, как это делаешь ты. Ее нужно кормить. И одеваться она сама тоже не умеет, как ты, моя умница. Но это вовсе не значит, что ты маме не нужна. Вот подрастет немного Леночка и ей очень нужна будет твоя помощь. Ты же старшая сестренка! Кто научит Леночку всему-всему?
Оля была очень умной девочкой. Она прекрасно понимала, что Лена никуда не денется и теперь придется мириться с ее существованием. А еще она поняла то, что Леночка не могла занять ее место. Она заняла свое. Просто оно оказалось больше, чем то, которое было отведено в свое время самой Оле. Ей никто не объяснял тогда, почему младших детей иногда родители любят больше старших. Она поняла это сама. А, поняв, сначала обиделась, но не на сестру, а на маму, а потом решила, что если ничего сделать с этим нельзя, то можно хотя бы попытаться сделать так, чтобы ее заметили. Она отлично училась в школе, рисовала, занималась художественной гимнастикой. Но на все ее успехи мать лишь рассеянно кивала:
– Молодец!
Когда же подросла Лена, все стало еще хуже. Теперь уже Катя видела только младшую дочь. Все, что бы не делала Лена, было прекрасно и восхищало мать до глубины души.
– Мама, ты подумай! Ей всего шесть, а она уже читает!
– Олюшка читала с пяти.
– Ой, перестань! Я тебе про Леночку, а ты мне… Кстати, ее взяли в музыкальную школу! Пока в подготовительный, но это ведь только начало. У нее слух прекрасный! Пригодился инструмент!
Галина восторги дочери не разделяла. Ей было до слез обидно за старшую внучку, но с Катей она ничего поделать не могла. Не раз дело доходило до ссоры и со временем Галя поняла – проще не вмешиваться, а постараться сделать так, чтобы сестры не потеряли связь друг с другом. Это оказалось очень сложной задачей, и Галина день и ночь ломала голову над тем, как не допустить еще большего перекоса. Помог случай.
Квартира Милочки была в безраздельном пользовании Кати много лет, равно, как и дача. Но у Зины изменились обстоятельства, и она надумала вернуться в родной город.
– Здесь ты, мамочка, Катя… А я там одна. Подруг не нажила.
– А что так? Люди неважные попадаются или сама испортилась? – Катя насмешливо подмигнула сестре, но та шутку не оценила и нахмурилась.
– Нет, Катя. Просто плохо, наверное, когда у тебя муж, мало того, что красивый, так еще и немножечко бабник.
– О, сестренка! Как себя ставишь низко! Нельзя так! Мужика надо держать в ежовых рукавицах.
– Мудрая ты моя… – Зина нахмурилась еще больше, в глазах мелькнула тоска, но, взяв себя в руки, женщина через силу улыбнулась. – Учиться у тебя буду. Как надо.
Катя молча пожала плечами и посмотрела на мать.
– Зиночка, а как вы здесь устраиваться думаете? Меняться или как?
– Нет, мам. Там квартира служебная была. А теперь…
– Ну и ладно. Есть же Милочкина квартира и моя. Как-нибудь разберемся.
Катя молча слушала разговор матери с сестрой и мрачнела. Беседа эта ей не нравилась. Наскоро распрощавшись, она ушла и дома дала волю чувствам.