Любовь: Делить на два

Пролог

В полумраке большой просторной спальни, чьи окна плотно закрывали шторы, на огромной кровати в страстном танце любви сплетались телами двое. Их жаркие стоны, крики и шлепки разрывали тишину, подстегивая страсть все больше, заставляя мужчину ускориться, впасть в неистовство, совершенно не щадя партнершу. Но ей, похоже, это нравилось не меньше, чем ему.

В тусклом свете ночника их кожа блестела от пота, спутанные светлые волосы женщины, стоящей на четвереньках, падали ей на лицо, извиваясь под телом мужчины, она выгибалась, подаваясь

— Мне так нравится быть с тобой, Илюш. Жаль, в последнее время мы встречаемся совсем редко.

Мужчина что-то пробормотал невнятно, и женщина, не дождавшись ответа, продолжила.

— Милый, мы уже год, как встречаемся. Может, пора нам сделать следующий шаг в отношениях и съехаться? И с мамой моей ты так и не познакомился.

— Люба! — недовольно воскликнул Илья, отстраняясь от любовницы и усаживаясь в кровати. — Мы об этом сотню раз говорили. Нам нельзя с тобой афишировать наши отношения. Ты моя секретарша, и коллектив просто сожрет тебя, если узнает. Да и мне не хочется так подставляться. Узнают учредители, проблем не оберешься.

— Ты что, стесняешься меня? — надула губы Люба. — Так и скажи! Зачем тогда мне столько времени голову морочил?

Обидевшись, женщина отвернулась на другой край кровати, и Илья, глядя на это, сначала недовольно поджал губы, взъерошив пятерней густую шевелюру русых волос, а затем притянул Любу к себе и обнял.

— Ничего подобного, глупышка. Просто за тебя же и переживаю. Тебе ведь жизни не дадут на работе завистливые бабы.

— Ты, правда, так считаешь? — жалобно глянула Люба на него своими бездонными синими глазами.

— Конечно! — уверенно ответил Илья, откидывая ее обратно на спину, и припадая губами к плоскому животу.

Спускаясь все ниже, он требовательно раздвинул женщине бедра, и начал покрывать горячими поцелуями их внутреннюю часть, постепенно добравшись до самого сокровенного. Спустя несколько минут Люба выгнулась, сквозь стон проговаривая имя любовника, а после, довольная, обмякла на постели, больше не вспоминая про свои обиды.

Люба

Солнечный зайчик, проникший сквозь шторы и разбудивший меня, перебрался на лицо Ильи, и мужчина недовольно поморщился во сне. Проведя рукой по его волосам цвета спелой пшеницы, я залюбовалась любимым, внимательно рассматривая каждую черточку его лица, каждую родинку. Обвела пальцем квадратный подбородок и пощекотала мужчине нос. Илья смешно нахмурился во сне, но так и не проснулся. А я почувствовала прилив нежности, и одновременно грусти.

Вчера опять пыталась заговорить с ним о том, что меня тревожило. И снова он ответил тем же. Мол, это для моего же блага, все дела. Но я была намерена настоять на своем, и еще не раз вернуться к этому разговору. Да, кампания, где я работала, и в которой повстречала Илью, была большой, а деньги платили немалые. Но если работа продолжит стоять между мной и Ильей, я не стану раздумывать. Слишком сильно люблю его, и не могу больше прятаться и скрываться.

Надоело! Хочу нормальных отношений, хочу общий дом и семью. Детей, в конце концов. Ходить в открытую на свидания, и не переживать, что кто-то из знакомых заметит нас вдвоем. Да и не видела я здесь проблемы, мы оба были совершенно свободны, не связанные ни с кем узами брака, и лишь непонятные страхи Ильи удерживали наши отношения в одной и той же поре.

Вздохнув, поднялась с постели, накинула халат и поспешила на кухню готовить завтрак. Рабочий день скоро начнется, и нам надо поторапливаться.

Пройдя по длинному коридору, обклеенному дорогими обоями с золотым тиснением, мимо еще одной двери, ведущей в кабинет Ильи, вышла в просторную кухню-гостиную, обставленную современно и стильно. Белые с золотом цвета, удобный кожаный диван, огромный плазменный телевизор, и навороченная, укомплектованная всяческой бытовой техникой кухня, отделенная от гостиной широкой дубовой стойкой, внутри которой прятался бар.

Во всей этой роскоши Илья жил один. Я хоть регулярно и оставалась у него на ночь, но так до сих пор и не перебралась сюда окончательно. Воспитание не позволяло, да и Илья был против.

Наскоро пожарив яичницу и сделав тосты, я заварила кофе и уселась за стол, с тоской уставившись в окно. На улице цвела весна, пели птицы и ярко светило солнце, но у меня не было никакого желания радоваться погоде. Пожалуй, будет лучше, если доберусь до работы сама. Все равно Илья высадит меня за целый квартал от офиса, чтобы не светиться перед коллегами.

Но исполнить задуманное я не успела. Сильные руки обхватили меня сзади, и я ощутила на своей шее горячее дыхание мужчины.

— Как спалось? — промурлыкал Илья, запуская руку в вырез моего халата.

— Илья! Ну, ты чего? — возмутилась я, невольно млея от ласки. — Нам на работу пора!

— Да брось, крошка, — страстно протянул мужчина, развязывая пояс халата и оголяя мою грудь, — директор я или кто? Могу позволить себе опоздать.

— Но я-то не директор! — воскликнула я, и тут же охнула, вцепившись в его волосы, когда он, склонив голову, обвел сосок языком, а после захватил его губами.

— Плевать! — отмахнулся Илья, на миг оторвавшись от своего занятия. — Значит, отпрошу тебя у самого себя.

Заставив встать на ноги, он отпихнул стул в сторону и навалился сзади, укладывая меня грудью на стол. Задрав подол, резко, без предупреждения, вошел в меня, прекрасно зная, что я от такого завожусь. Прогнувшись в спине, прижалась к нему бедрами как можно сильней, ловя кайф от животного напора, от того, что он берет меня, не спрашивая моего желания.

Очень скоро не осталось ничего, кроме заполнившего каждую клеточку тела удовольствия, и я уже сама отдавалась мужчине со всей страстью и горячностью.

Вот же зараза! Похоже, и правда придется опоздать.

Матерясь на прошедший ночью ливень, я как могла, обходила и перепрыгивала лужи в своих хлипких офисных туфельках. До кампании, расположенной в одной из современных высоток из стекла и металла, одной из множества подобных, составляющих деловой центр города, оставалось совсем ничего. Дойти до конца переулка, и мимо небольшого сквера, что приткнулся рядом с площадью перед зданием, добраться до лестницы, ведущей к входу. Всего-то половина пройденного пути. И так каждый будний день.