Любовь это... Не для меня

Джулай Галина

— Ника, может, объяснишь? — спрашивает он.

— Что ты хочешь, чтобы я объяснила?

— Люба Каспер, она тебе кто?

Молчу.

— Ника? — голос Стаса встревожен, он пытается взять меня за руку, но я вырываюсь и ухожу. Скорее, сбегаю.

Пересекаю двор и забегаю в дом. Хочется спрятаться, хочется побыть одной. Сгибаюсь пополам и кричу от режущей боли, что никак не унять.

— Ника? Никуся, что с тобой? — Стас подбегает и, приподняв меня за плечи, пытается обнять, но я вырываюсь.

— Не трогай,

пожалуйста, не трогай меня.

— Ника, милая…

— Замолчи, — закрываю уши.

— Да что происходит? — он смотрит растерянно, ничего не понимает. И мне его жалко, по-настоящему жалко…

— Я хочу побыть одна… — чувствую, что по щекам уже текут слёзы. — Пожалуйста, Стас… Я… Объясню… Но не сейчас…

Он смотрит молча, потом кивает своим мыслям и выходит, прихватив с собой связку пива. Слышу, как он хлопает входной дверью, и обессилено падаю на пол. Почему так больно? Обхватила себя руками, словно это поможет сдержать края рваной раны, что у меня вместо грудной клетки. Я ошиблась, просчиталась. Я его потеряла… Там на пирсе я поняла, что его ничто не остановит. Он добьется своего. А я… Мне остаётся только боль, что душит, которую невозможно унять, излечить.

Нахожу глазами пиво. Встаю и жадными глотками пью. Это не то, совсем не то, мне нужно что-то крепче, чтобы заглушить боль, хоть чуть-чуть, хоть ненадолго. Первая банка заканчивается очень быстро. За ней идёт вторая. Их нет, ни Илья, ни Люба все ещё не вернулись. Что можно делать там так долго? Воображение сразу подбросило пару вариантов. Помотала головой. Не хочу об этом думать. Не хочу.

Я ушла в комнату, третью банку пива пила уже не спеша. Мне казалось, я перестала чувствовать. Я смотрела в одну точку, не испытывая уже ничего. Черная дыра разрослась и поглотила.

Моё одиночество прервало появление Ильи с Любой на руках. На ней была его футболка, а он бережно прижимал ее к себе.

— Куда? — тихо, почти одними губами спросил Илья, и я указала на дверь комнаты, где сейчас жила Лю.

Стас пошёл открыть комнату, и когда они все в нее вошли, я поднялась и вышла из дома.

— Ника, — меня окликнул Стас, но я даже не обернулась, только руку вверх подняла, давая понять, что хочу остаться одной и идти за мной не нужно. Я оказалась на пирсе, тут все ещё лежала одежда Любы и Ильи, стояли его кроссовки.

Ком подступил к горлу. И слёзы снова потекли горькими ручьями. Я всегда знала, что Илья самый лучший. Вот и сейчас он… О Боже, я своими руками привела его к ней. Я запустила пальцы в волосы. Больно, как же больно. Я присела на край пирса, обхватив свои колени, и смотрела на чистую гладь воды. Она гипнотизировала, успокаивала. Но это не останавливает потока слёз. Хоть я и не сотрясалась в рыданиях, как дома на кухне, но я все равно плакала. Чувство потери приносило новую порцию боли.

Я услышала шаги, но оборачиваться не стала. Я слышала, как шебуршит одежда,

значит, это Илья.

— Ника, ничего мне не расскажешь? — его вопрос подтверждает мою догадку.

— Нет, — выдавливаю из себя, на большее не способна, не выдержу…

— Ок, просто хотел сказать спасибо. За то, что помогла, — эти слова острыми стрелами вонзаются в сердце. Разве оно может ещё что-то чувствовать? Разве оно ещё способно? Но мне больно. Оборачиваюсь и смотрю на человека, что меня уничтожил. Я злюсь и ненавижу. Но даже сейчас я готова ему все простить. И идти за ним, неважно куда, просто быть рядом…

Отворачиваюсь. Мой взгляд снова направлен на водную гладь. Первые звёзды уже зажигаются на небе, отражаясь в спокойной воде. Здесь так тихо, слышны только звуки природы. Одиночество. Всепоглощающее одиночество и чувство ненужности. Я не нужна тому, кто как воздух нужен мне.

Я не знаю, сколько сижу так… Но когда чувствую холод, поднимаюсь и иду к дому. Застываю на мгновение, увидев сидящего на крыльце Илью. Его сосредоточенное лицо поднято к небу. Он упирается ладонями о ступеньку, вытянув вперёд свои длинные ноги.

Моё сердце начинает бешеную скачку. Оно рвётся в руки этого мужчины и другому принадлежать не хочет. Я как чертова извращенка, мазохистка, тупой мотылек, летящий на свет, делаю шаг к нему. Пусть меня спалит этот огонь окончательно, пусть мне будет плохо, но я хочу прикоснуться к нему, его хочу. Отбросив все сомнения, я взбираюсь к нему на колени. Он опешил от моего поступка и как-то даже не сразу отреагировал. А я, пользуясь возможностью, прижимаюсь к его телу, запускаю пальцы в волосы. Хорошо, мне сейчас так хорошо, словно я наркоман, добравшийся до дозы. Вдыхаю его аромат, тянусь к губам.

— Я хочу тебя, — шепчу, упиваясь его близостью, прижимаясь ещё крепче.

— Ника, во-первых, ты девушка моего друга… — начинает говорить Илья и, схватив меня за запястья, убирает мои руки от своей шеи. — Во-вторых… — не хочу ничего знать и перебиваю его.

— Но люблю-то я тебя! — эмоции снова заставляют плакать. Потому что он отталкивает меня снова.

Вырываю руки, снова тянусь к нему, начинаю целовать везде, куда могу дотянуться — нос, скула, лоб.

— Ника. Ты пьяная, что ли? Успокойся, — он отстраняет и встряхивает меня за плечи.

А я пьяная, им пьяная, и если это в последний раз, то хочу урвать как можно больше. Пытаюсь его обнять, но он не позволяет, опять перехватив мои запястья.

— Успокойся, прекрати — рычит он.

— Поцелуй меня, — прошу, молю и тянусь к нему губами.

Илья поднимается, сбросив меня с колен, я падаю на землю, но быстро поднимаюсь, делаю шаг к нему. Илья, выставив вперёд руку, не хочет, чтобы я к нему подходила. Но мне нечего терять, я тряпкой готова валяться у его ног. Гордость — я давно не знаю, что это такое. Только не с ним.