Любовь грешника
Шрифт:
Она убежала, и тут вернулся Гамбоа. Когда они шли к выходу, Кэдрин заметила Себастьяна, склонившегося к одной из нимф. Глаза его горели мрачной чернотой. Нимфа одарила Кэдрин торжествующим взглядом и схватила Себастьяна за руку.
Если Себастьян хотел заставить ее ревновать… Ему это удалось. Интересно, он все еще возбужден после их встречи? Что он сделает с нимфой, подогретый кровью Кэдрин и возбужденный ее телом? Унесет куда-нибудь эту потаскуху и приступит к делу, чтобы забыть Кэдрин?
Гамбоа погладил ее зад, и она
Внутри Кэдрин вся кипела. Гамбоа говорил что-то тихим, низким голосом с заметным акцентом. Она не слышала ни слова.
Укус Себастьяна горит…
Повернувшись к Гамбоа, она приказала:
– Отдай мне перстень с опалом, или я тебя убью.
Он только улыбнулся. На загорелом лице сверкнули белоснежные зубы.
– Только опал, дорогуша? – Он бросил взгляд на огромный бриллиант, сверкающий на пальце, но Кэдрин и бровью не повела. – Ты даже не посмотришь на бриллиант?
Вот как! Он знает.
– Зачем мне на него смотреть?
– Просто проверить, насколько справедливы слухи.
Кэдрин ахнула:
– Ты знаешь, кто я?
Он кивнул:
– Моя мать была демонессой. Я знаю все о Законе.
– Если ты все знал, почему не выгнал меня? – спросила Кэдрин устало.
– Мне было любопытно, почему на открытие моего клуба набилось так много созданий Закона.
– Идет состязание. Перстень – один из призов – притом очень ценный. Тут полно соискателей, да, пожалуй, и болельщиков.
Он покрутил на пальце опаловый перстень.
– Всю жизнь я мечтал встретить валькирию. Было предсказано, что одна из вашего племени придет за этим камнем.
Кэдрин в этом не сомневалась. И здесь рука судьбы.
– Так, смотри, валькирия перед тобой. – Она протянула руку. – Опал.
– Не все так просто.
– Кто бы мог подумать, что я встречу наркодилера с золотым сердцем!
– С какой стати мне отдавать перстень, – спросил он задумчиво, – ничего не получив взамен?
У нее возникла шальная мысль.
– Ведь ты не меня хочешь. Тебе просто нужно провести ночь с валькирией, ведь так?
Его глаза потемнели.
– Я всегда мечтал об этом.
– Тогда я пришлю другую валькирию себе на замену. Она одинока и свободна. Ее зовут Реджин Лучезарная. Она необузданное дитя. И от нее исходит сияние. И что еще важнее, она всегда знает, чего хочет.
– Как я могу убедиться, что ты не обманешь? Пришли ее ко мне, и я отдам ей перстень.
– Перстень нужен мне прямо сейчас. И я клянусь перед лицом Закона, что она придет. – Потом уточнила: – Правда, не могу обещать, что она с тобой переспит. И еще я не рекомендовала бы ее целовать. А в остальном она очень компанейская девочка.
Похоже, Гамбоа заинтересовался сделкой. Стараясь не выдать своего удивления, Кэдрин сказала:
– Соглашайся, Гамбоа.
Подумав, он ответил:
– Как я могу связаться с этой Реджин?
Припомнив рингтон «Крейзи фрог» в своем любимом телефоне, Кэдрин сказала:
– Могу дать номер ее личного мобильного телефона.
Он быстро дал ей свою визитку, на обратной стороне которой Кэдрин нацарапала региональный код и номер Реджин – кстати, восемь, шесть, семь, пять, три… ах да, девять. Взяв у Кэдрин визитку, Гамбоа снял с руки перстень. Наклонился, погладил ее руку, вручая опал. Прикосновение ее нисколько не взволновало, хотя он, несомненно, ждал большего. Любая женщина сочла бы его обольстительным, но Кэдрин не почувствовала ровным счетом ничего.
– Прикажи шоферу остановиться на следующем светофоре.
– Останься со мной и получишь бриллиант, милашка.
Сегодня ночью ей следовало бы остаться с ним. Вероятно, сейчас Себастьян осыпает нимфу огненными поцелуями. Кэдрин тихо ответила:
– Мне достаточно опала.
Зачем она отказалась лечь в постель этого мужчины, наполовину демона? Потому что ей хотелось вернуться к себе и выплакаться.
Глава 30
С той самой ночи в Колумбии Себастьян не мог ни спать, ни пить. Всю неделю он пытался забыть Кэдрин.
Ничего не помогало.
Это уже походило на одержимость. Себастьян горько рассмеялся. Он давно одержим этой женщиной.
Он хотел ее даже после того, что случилось.
Кэдрин отправилась в клуб, одетая как шлюха, чтобы соблазнить колумбийца – и, насколько он знал, ей это удалось. Наверное, она провела с ним всю ночь. А ему, Себастьяну, при каждом удобном случае твердила, что ни за что не станет с ним спать.
Какими бы ни были его намерения, но Себастьян так и не смог заняться любовью с другой женщиной. Не мог даже представить себе, как целует другую. Укус подарил ему ощущение того, что отныне Кэдрин принадлежит лишь ему, но и сам он отныне принадлежал Кэдрин. И он не представлял жизни без нее.
Никто, кроме нее – твердо решил Себастьян. Он хотел любить ее тело, в котором она ему отказала. Хотел сделать ей больно – расквитаться за боль, которую она ему причинила.
Она убеждала, что находит его отвратительным не только потому, что он вампир. «Как ей не поверить, если в прошлой жизни я был ничуть не лучше? Проклятие, что со мной творится?»
Та ночь много лет назад, проведенная в обществе фригидной вдовы, потрясла Себастьяна, сокрушив его последние надежды. Даже сейчас ему было больно об этом вспоминать. Он не смог войти в нее. Он был слишком большим, а она холодна как лед. Он не мог возбудиться. Неудивительно, ведь она не позволила до себя дотронуться, не разрешила даже ласкать грудь. Просто легла и задрала юбку. До него она тоже не дотронулась.