Любовь холоднее смерти
Шрифт:
– Ничего я не знаю. Я только надеюсь, что милиция узнает в клубе больше, чем мы с тобой.
– Что они могут узнать? Поговорить с маркером? Так Вадик ничего не помнит. Что еще? Я сделала все, что было можно.
– Они станут показывать там фотографию Алеши. Может, так что-то выяснят?»
После короткой паузы Света написала следующее:
«По-моему, ты порешь горячку. Не стоило обращаться в милицию.
– Его нет уже пятый день. По-твоему, это значит – пороть горячку?!
– И все равно, ты поторопилась. Если бы с ним что-то случилось, тело бы давно
– У него могло не оказаться при себе документов.
– Это тебе в милиции сказали?»
Неожиданно листок сгребла короткопалая жирная рука. Девушки разом подняли головы. Преподаватель стоял над ними и, колыхая животом, бесцеремонно читал их переписку. Света вскочила и в установившейся мертвой тишине вырвала у него листок:
– Вы не смеете читать!
– Так. Вон!
– С удовольствием выйду отсюда на свежий воздух, – холодно и абсолютно невозмутимо бросила Света, беря с парты пальто и сумку. – Идем, Лида. В конце концов можем взять в библиотеке учебник – ничего не потеряем!
Она часто вступала в пререкания с преподавателями, но на сей раз зашла слишком далеко – по аудитории прокатился встревоженный шепот. Толстяк задохнулся, и Лида, взглянув на его искаженное лицо и вмиг запотевшие очки, вдруг пожалела этого нелепого истеричного толстяка. Но все же, не медля, поспешила за подругой. Только на лестнице девушке пришло на ум, что, возможно, уходить все-таки не следовало.
– Он обязательно завалит нас на экзаменах, – поделилась она своими опасениями.
– Ну и пусть. – Рассерженная Света не шла – летела вниз по лестнице. Полы ее красного пальто создавали вихри на поворотах.
– Как это – пусть?
– Тебя еще волнуют экзамены? После того, как ты подала в милицию заявление?
– При чем тут заявление, не понимаю!
Они уже стояли на крыльце и Лида зябко застегивала пальто. Погода резко изменилась – ясное теплое утро переросло в промозглый свинцовый день. Черные лужи передергивались от ветра, и при одном взгляде на них хотелось скорее вернуться в тепло.
– Пропал Алеша или нет, но экзамены-то все равно придется сдавать, – заметила Лида, уныло пересекая двор.
Света шла за ней, и только когда девушки миновали ворота, Лида поняла, что не заметила зеленого «Рено».
– Ты сегодня не на машине? – Они уже вышли на улицу и медленно двинулись по направлению к метро.
– Она в ремонте.
– Правда? Какая жалость. – Лида покачала головой. – Ты разбила ее? Выпила, да?
– А вот и нет, – мрачно возразила та. – Это Серега ее разбил. Сел вчера спозаранку за руль и поцеловался со столбом. Дура я, что дала ему ключи, – ведь он был с похмелья… Хорошо, что никого не задел, а то бы это обошлось мне значительно дороже. И так с последними деньгами попрощалась. Как дотяну до декабря – понятия не имею.
– Разве за ремонт платишь ты?
– Конечно, из своих карманных денег. И за ремонт, и за бензин, да вообще за все. Таков уговор.
– Жалко, – повторила Лида, но уже намного спокойней. Ей подумалось, несчастье с машиной не идет ни в какое сравнение с тем, что сейчас
– Я и на препода сорвалась сгоряча… Что сердиться на больного человека! А Серега совсем обезумел. Что творит – убить его мало! Раньше он тоже пил, но сейчас происходит что-то совсем невероятное. Начал в воскресенье и до сих пор не просыхал. И все из-за тебя!
– Да я-то здесь при чем?
– Рассказывай! Еще подруга называется, – пробормотала Света, отворачиваясь в подветренную сторону и доставая сигареты. – Почему ты не сказала мне, что видела его в «Трех товарищах»? Потому что он попросил?
– Нет. Потому что ты была уже пьяна.
Та поморщилась:
– Брось, я никогда не бываю настолько пьяна, чтобы со мной нельзя было поговорить! Как это ты согласилась, чтобы он довез тебя до дому?
– Я не соглашалась, – возмутилась Лида. – Он сам навязался!
– А хуже всего то, что ты сознательно это скрыла от меня, а потом еще и встретилась с ним за моей спиной!
– Ну да, – в сердцах признала Лида. – Скрыла! Только не встречалась я с ним – это он меня выследил и пристал на улице.
– Значит, он тебе все-таки не безразличен? – Девушки остановились посреди площади, возле безжизненного зимнего фонтана. Лида подняла воротник – то и дело налетал пронзительный ледяной ветер. Дым от Светиной сигаренты рвался то в одну сторону, то в другую, и та щурилась, испытующе глядя на Лиду.
– Какие глупости, – Лида пожала плечами. – Даже если бы твой брат мне нравился, я бы все равно не стала с ним встречаться. Я замужем и люблю Алешу. И вообще – что это за сцена? Можно подумать, ты ревнуешь.
– Я не ревную. Но я ненавижу ложь! Ты никогда мне прежде не лгала, потому я и дружила с тобой столько лет!
– Как я могла тебе что-то рассказать, если ты вчера не пришла в институт?
– Мой телефон тебе известен.
Лида постепенно приходила в отчаяние. Она не понимала, почему подруга сердится по такому пустяковому поводу, зачем так себя заводит? Ее настолько бесит, что Лида выполнила пустяковую просьбу ее брата – скрыть их встречу в клубе? Лида не помнила, чтобы она давала такое обещание, да и молчала об этой встрече только потому, что с той поры больше не виделась с подругой. Эти упреки были незаслуженны и преувеличены. Ей вспомнилось то, что говорил об этой странной, угловатой и резкой девушке Алеша. «Пока ты ей угождаешь, все будет в порядке, но попробуй хоть раз возрази – увидишь, что будет!»
– Я не обязана была тебе звонить и обо всем докладывать, – сказала наконец Лида. – Если тебе известно, у меня сейчас не самый легкий момент в жизни, есть и другие заботы.
– Да! Например, заложить нас с братом в милиции!
– Вам нечего бояться, вы просто дадите показания. Ну послушай, это же простая формальность! – Лида пыталась привести еще какие-то аргументы, просила ее понять, под конец даже начала извиняться. Ей самой было противно слушать свой виноватый голос, но разве могла она потерять последнего близкого человека, который у нее остался в Москве?