Любовь и Боль
Шрифт:
Первое что неприятно покоробило — они держались за руки. Затем все стало еще хуже. Я не успел сделать и шага, не успел выйти из тени и показать себя, когда парочка начала целоваться.
Глаза наполнились кровью, а внутренности захлестнула холодная колкая пустота. Я мог бы убить этого парня в ту минуту или пристрелить, но вместо этого просто стоял, слившись со стеной. Потеряв способность дышать, потому что она отвечала ему, и пули раз за разом попадали не в него, а в меня. Не было ни одного жеста, о котором я безмолвно молил Хлою. Ни одного крохотного жеста, свидетельствующего, что ей неприятны его прикосновения. Ни одного.
Пожелав
Хемингуэй жалел подстреленных, но не убитых им куду, ведь они не могли найти успокоения сразу же, брошенные на мучения.
И в тот день я стал одним из этих куду.
Глава 56
Хлоя
— Я виноват перед тобой, олененок. — расстроено говорит Сэм, сминая «Гроздья гнева» в больших руках. — Должен был давно тебе рассказать, но никак не мог себя заставить. Ты выглядела, как привидение, а статьи про его грубое поведение с женщинами успели замелькать перед моими глазами. Недолго думая, я сложил один плюс и один, сделал сносный, как полагал, вывод, что говнюк и тебя довел до ручки. И послал его. Но поганец оказался упрямым малым. Это у вас семейное, маркиза. — тут он, усмехнувшись, поворачивается на Лизи, вышагивающую за его спиной стражей порядка.
Именно она командным голосом велела моему агенту немедленно приехать, до этого вытянув из меня все пристойные и не очень подробности моего общения с ее братом на съемках.
— Я понял свою ошибку. Но только после беседы с Райаном в кафе. Надеюсь, ты простишь старика Сэма и не погонишь в шею.
В голове грохочет поезд, сбивая все остальные мысли.
Он приезжал! Приезжал! И не один раз! Приезжал за мной!
Я настолько счастлива, что не знаю способна ли в данную минуту на кого-то сердиться, поэтому вместо гневной тирады, которую, судя по нервному выражению лица, ожидает мой агент, кидаюсь на него с объятиями. И тут же получаю недовольное ворчание подруги:
— Эй, почему всегда я все разруливаю, а лавры другим достаются? — она по-свойски устраивается с нами, самодовольно продолжая. — А я давно тебе, Сэм, говорила рассказать, а ты все: «Не знаю. Не уверен. Не тот момент. Жду знака от своих книг»
— Вы что, общаетесь? — спрашиваю, когда мы разъединяем наше душевное объятие.
— Конечно. — ухмыляется моя любимая блондинка, проводя серебристым ногтем по гладкой коже щеки.
— Мы не общаемся. — обиженно бурчит Тойлон. — Она заставляет.
Тон его голоса вынуждает нас с Лизи переглянуться и залиться дружным смехом.
*
Дорогой мы обе молчим, уставившись каждая в свое окно. Мысль о том, как две влюбленные женщины чуть намеренно не сломали жизнь объекту собственной страсти, не дает покоя.
Что такого должен был бы сделать мне Райан, чтобы у меня возникло желание так низко и подло поступить с ним?
Да, мне несомненно было бы больно, пожелай он связать свою жизнь с другой, но разве это дает право пытаться разрушить его жизнь и карьеру, сравняв годы труда с грязью? Разве настоящая любовь не заключается в том, чтобы отдавать? Не брать, а именно отдавать, не прося ничего взамен.
А сила личности в умении отпустить любимого, несмотря на сковывающую до одури боль.
Отпустить, если тебя уже нет в сердце возлюбленного.
Отпустить, если ты уверен, что именно так для него будет лучше.
Но Зоуи Томпсон и Мирабелла Джонс считали иначе. Никаких
Джордж в свою очередь рассказал Лизи о темнокожем парне, попросившем сфотографироваться со мной после выступления в Нью-Йорке и его неожиданном поцелуе. Это было ужасно. Я только и сделала, что застыла от шока, пораженная нахальным прикосновением чужих губ к себе. Первым пришел в себя Шептон. Он отдернул от меня наглого поклонника и дал тому в челюсть, но сделать снимки поцелуя журналисты все же успели.
— Две тупые суки, — закончила рассказ Лизи. — Но жизнь бумеранг и каждый в итоге получает по заслугам. Поверь мне.
— Погоди-ка, Джонс вроде убрали из сериала, разве нет? Не ты ли у нас рука, вершащая правосудия?
— Париж хорошо на тебя повлиял. — одобрительно усмехнулись мне в ответ. — Райан вообще ничего не заподозрил. А девушкам я открыла путь в новые взрослые направления киноиндустрии. Пусть теперь на пару осваивают съемки с нефритовыми жезлами.
— Лизи…
— Ты же не думала, что я смогу закрыть глаза на тварей, которые превратили жизнь моего брата в кошмар, подставив к тому же мою лучшую подругу? Ты бы слышала, что именно какие-то дуры кричали Райану на улице, случайно узнав его. А он стойко переносил эту грязь и улыбался. Насколько тупоголовыми надо быть, чтобы замутить такое просто потому что тебя отказались трахнуть? Да трахни себя сама! До сих пор бесит!
— Но неужели ничего нельзя было сделать для опровержения? Как-то написать другую статью или…
— Человечество любит обжираться чужими сплетнями. Особенно, если в них есть грязь, на фоне которой люди могут щеголять моральными принципами и ощущать себя на ступени выше. Очистить белое пальто, заляпанное чужим говном не просто и любая новая статья может только ухудшить ситуацию. Проще снять его с себя и выкинуть, но для этого нужна еще более сенсационная новость. Я предлагала брату ввести третье лицо. Девушку, которая бы выдала себя, например, за поклонницу, обезумевшую от любви и сфабриковавшую все это. Но он отказался и мне запретил что-либо предпринимать. — кусая губу, она с грустью посмотрела на меня. — Честно говоря, я думаю, что он был на себя так сильно зол из-за случившегося с тобой, потому считал и считает это своим заслуженным наказанием.
Глава 57
Райан
— Зуб даю, у них ночью был охрененный секс. — без пригласительного билета вторгается в мой личный кинозал Рози, обнажая зубы в фарфоровой улыбке.
Идет съемка розово-сопливой сцены любви героев Елены и Нила, за которой я наблюдаю, устроившись в остатках декорации вестерна. Сижу на крыльце кабака в деревянном кресле, играя зубочисткой во рту и, решив для себя пойти путем милосердия и не подстреливать француза.
Это место я выбрал намеренно. Хоть оно далеко от нашей съемочной площадки, но вид, как на ладони. Плюс все билеты заблаговременно выкуплены мной. Я щедро поделился лишь одним из них со своим очаровательным союзником, которым является не Шнайдер, появившаяся рядом в коротких джинсовых шортах, оголяющих половину ягодиц, и ярком топе, куском ткани покрывающем грудь. Но винить ее в недостатке одежды нельзя, жара сегодня плавит металл.