Любовь и доктор Форрест
Шрифт:
– Что-то совсем вылетело из головы. Да... да, конечно же, смогу.
– Обещаешь?
– Я обещаю.
– Торопливо наклонившись он, поцеловал ее в темя, явно тяготясь этим, когда она обвила его руками за шею, притягивая к себе.
– Я люблю тебя, Ганс, - заплакала Дебора.
– Ничто не удержит меня от того, чтобы стать твоей женой.
– Тебе нужно отдохнуть, - срывающимся голосом проговорил он, и освободившись от ее объятий, поспешно вышел из комнаты.
Оставшись с Деборой один на один, Лесли смотрела на нее с таким спокойствием, на которое только была способна в тот момент. Наредкость
– Я надеюсь, что вы не собираетесь и в самом деле обвинить меня и своего мужа в том, чего на самом деле не было, - сказала Лесли, как ей самой казалось, урезонивающе.
– Мы столкнулись в холле "Baur au Lac" совершенно случайно.
– У меня есть точные сведения относительно каждого вашего и Филипа шага в Цюрихе. Я знаю обо всех ваших ужинах вместе и об обедах тоже, и о том, сколько времени вы пробыли у него в комнате. И как раз благодаря этой самой последней подробности, я и получу наконец свой развод.
– Но между мной и вашим мужем ничего не было!
– Я в этом не сомневаюсь, - сказала Дебора.
– Я достаточно хорошо знаю Филипа, чтобы предположить, что только такой дурак как он может затащить к себе в спальню хорошенькую женщину, чтобы затем просто так выпроводить ее. Так что же вы все-таки обсуждали? Последнюю операцию Зекера?
Лесли решила переменить тактику.
– Почему вы хотите уничтожить своего мужа?
В ответ Дебора лишь раздраженно отмахнулась.
– Да ничего я не хочу. Единственное, чего мне хочется, так это вновь стать свободной и выйти замуж за Ганса.
– Тогда почему вы не попросите Филипа о разводе?
– Я уже просила его... и вам это, должно быть, прекрасно известно. Но он не согласился.
– Возможно, что он еще передумает.
– Потому что, что теперь ему это выгодно? Нет, право же, доктор Форрест, вы глубоко заблуждаетесь, принимая меня за дурочку. Если он все-таки решил изменить своим принципам целомудрия и затащить вас к себе в постель, то он еще поплатится за это.
– Даже если он невиновен?
– вспылила Лесли.
– В настоящий момент единственной невинной стороной здесь являюсь я! Филип простил меня за прежнее, и наши отношения уже снова начали как будто даже налаживаться. По крайней мере до того вашего романа, что вы начали крутить с ним в Цюрихе.
– Наша встреча была совершенной неожиданностью. Никто из нас не ожидал ее. Я клянусь, что...
– Избавьте меня от еще одной душераздирающей истории, - перебила ее Дебора.
– У меня есть доказательства, при помощи которых я наконец-таки смогу заполучить себе свободу. А на все остальное мне положительно наплевать. До встречи с Гансом, я не обращала внимания на те сплетни, что злые языки распускали за моей спиной. Но вы же знаете, как Ганс боится скандала - как он будет болезненно реагировать на то, если его имя вдруг всплывет на бракоразводном процессе.
– Дебора подалась немного вперед.
– Но вы с Филипом подсказали мне выход, и теперь я смогу безо всяких проблем вырваться на свободу и уйти к Гансу, как ни в чем неповинная, жестоко обманутая, покинутая жена!
– Попутно круша карьеру мужа?
– Меня больше волнует карьера Ганса.
– Вы с ума сошли!
– возмутилась Лесли.
– Но все равно, как бы вы не пытались, вам не удастся доказать то, чего на самом деле не было.
– Ну надо же, - насмешливо заметила Дебора, - а вы как будто уже вне себя от злости, да?
Ни слова не говоря, ЛЕсли вышла в коридор, с превеликим трудом удерживаясь от того, чтобы не хлопнуть дверью. Но стоило только двери палаты бесшумно закрыться у нее за спиной, как она тут же бросилась бежать по длинному коридору, ища спасения в стенах своей комнатки. Не смотря на то, что они никоим образом не выказала страха перед лицом выдвинутых Деборой обвинений, нельзя было не согласиться и с тем, что те совершенно безобидные несколько часов, проведенные ею в гостиничном номере Филипа, могли самым негативным образом сказаться на его репутации. И по иронии судьбы этому было суждено случиться как раз тогда, когда он решил наконец дать жене развод, в то время, как саму Дебору подобный вариант более не устраивал, так как в результате могла пострадать карьера Каспера.
Следующие полчаса Лесли провела, расхаживая из угла в угол, то и дело поглядывая в окно на темные прямоугольники окон кабинета Филипа в дальнем крыле здания. Около половины восьмого в них загорелся свет, и увидев это, Лесли опрометью бросилась к двери. Она уже было взялась за ручку, когда раздался стук, и вздрогнув от неожиданности, она тут же отдернула руку и испуганно попятилась назад.
– Кто там?
– спросила она, замирая от ужаса при мысли о том, что это может оказаться Дебора.
– Я, - ответил Ричард, открывая дверь и входя.
– Я очень соскучился по тебе за выходные, и поэтому решил заглянуть на огонек.
– У меня сейчас нет времени.
– Почему? Разве Бобби еще не спит?
– Да - вернее, я не знаю. На выходные он оставался в пансионе при школе, и я должна забрать его оттуда завтра.
– Тогда хотя бы сегодня вечером ты можешь побыть гостеприимной хозяйкой и угостить меня чашечкой кофе.
Он собрался было расположиться в кресле, но Лесли остановила его.
– Я не могу. Я же только что сказала тебе, что у меня нет времени.
– Ты куда-то собираешься?
– Мне нужно увидеться с Фи... с мистером Редвудом.
– А что, отложить это хотя бы на полчаса никак нельзя? Тем более, что я видел, как он только что прошел к себе в кабинет.
– Мне необходимо срочно увидеть его. Именно сейчас.
– Сама того не сознавая, она говорила с такой наким надрывом в голосе, что Ричард начал догадываться, что, видимо, что-то случилось, и в очередной раз, встретившись с ним взглядом, Лесли наконец поняла, что он заподозрил в ее поведении что-то неладное.
– Что-то случилось, да? А, Лес? Ты кажешься такой взволнованной.
– Я волнуюсь за одного из моих пациентов.
– Но едва только произнеся эти слова, она тут же пожалела о сказанном, так как во время отсутствия Лесли, ее пациенты находились под опекой Ричарда, который тут же догадался, что она попыталась его обмануть.
– Ты определенно чем-то взволнована, - медленно проговорил он, - но только пациенты здесь совсем не при чем. Это нечто очень личное, да?
Она отвела глаза.