Любовь и дым
Шрифт:
— Что ты собираешься делать? — Гнев Маргарет улегся, и она глядела на мужа в беспокойстве.
— Ничего особенного. Сделай сейчас то, что я тебе сказал. Может быть, тебе принесут суп или что-то еще поесть. А потом отдохни.
— Я не могу съесть ни крошки.
— Попробуй.
В голосе Ботинок слышались стальные интонации. Маргарет взглянула с горечью на Риву:
— Я же говорила тебе — все изменится.
Рива обменялась с сестрой долгим взглядом, но ничего не ответила. Через минуту она повернулась
— Я побеспокоюсь об обеде.
Она не знала, что Ботинки пошел вслед за ней. Но услышала, как Маргарет выкрикнула:
— Куда ты?
— Я скоро вернусь, — ответил ей муж, закрыв за собой дверь спальной комнаты, и вышел в холл.
Рива не стала сразу оборачиваться и пошла дальше. Ее зять последовал за ней. Прошло еще сколько-то времени, пока она заговорила:
— Мне очень жаль.
Он взглянул на нее и нахмурился.
— Чего жаль? Ты ни в чем не виновата.
— Я неточно выразилась. Просто ничего бы не случилось, если бы я не затеяла всю эту историю.
— Но ты же не могла сидеть сложа руки.
— Это-то я и твержу, вся история Эрин с Джошем ничем хорошим и не могла бы кончиться.
— Значит, все равно пришлось бы действовать.
— Наверное, теперь уже поздно о чем-либо сожалеть. — Ботинки промолчал, и она продолжила: — Ты знаешь, я не понимаю, почему Эдисон так поступил. Конечно, Маргарет привлекательна, а идти в гостиницу к нему — не самый разумный поступок. Но к чему все это? Зачем ему это?
— Причины разные. Главная же в том, что ему так захотелось.
— Ты не думаешь, что он хотел мне отомстить?
— В какой-то степени, может быть, и так. Но, думаю, причины глубже. Я помню, как он говорил когда-то, что сестры Бенсон самые красивые из всех девушек, которых он когда-то видел, и что он хотел бы всех их… Ну, ты понимаешь. Наверное, Маргарет оказалась там, когда ему моча в голову ударила. Он, знаешь ли, никогда не беспокоился о том, чтобы себя сдерживать.
— Но зачем так рисковать? Ведь это просто глупо — такой поступок совершен человеком, за которым все следят очень пристально.
— Люди, подобные ему, считают, что они выше всех, ничто им не помеха. Они полагают, что им все сойдет с рук.
Они подошли к лестнице на противоположной стороне дома.
— Что ты собираешься делать?
— Почему ты думаешь, что я что-нибудь собираюсь делать?
— Я не знаю. Я чувствую.
— Эдисон — мой родственник. Думаю, мы с ним немного по-родственному поговорим.
Рива взглянула на сжатый кулак Ботинок, затем перевела глаза на его лицо.
— Ты собираешься по-дружески ему втолковать, что он поступает неправильно?
— Что-то вроде того.
— Ты будешь осторожен?
— Не беспокойся обо мне.
Самое любопытное — она почему-то не беспокоилась. И еще одно: у нее не было никакого желания останавливать его.
— Я подумал, — продолжил он, — что должен тебя предупредить, тебе не стоит мучить себя мыслями, что все могло бы повернуться по-иному, если бы ты что-то предприняла. И что твой план в отношении Эрин и Джоша должен быть изменен.
— Я об этом пока и не думала, — ответила она, нахмурившись. — Я думаю, что ты сам все сделаешь, и сделаешь правильно.
— Тем более что Эрин — моя дочь.
Она встретила его твердый взгляд. Этот человек был истинным отцом ее дочери, он больше, чем кто-нибудь другой, сделал для того, чтобы Эрин выросла открытой, доверчивой молодой женщиной — такой, какой она и стала.
— Да, она — твоя дочь, и глупо было мне забывать об этом. Тебе надо было сразу мне сказать…
— Маргарет подняла шум за двоих.
Крайне необычным для него было то, что он критикует свою жену. Это доказывало некую отчужденность, возникшую в отношении ее после всего происшедшего.
— В ее натуре пытаться управлять людьми и беспокоиться о них, — ответила Рива.
— Я знаю. Но я знаю и то, что ты пыталась сделать что-то для Эрин, не производя много шума. Мне невыносимо думать, что Маргарет проболталась Эдисону об Эрин. Я надеюсь, сумею убедить Эдисона, чтобы он не использовал это против девочки.
— Думаешь, он может рассказать ей?
Ботинки прищурил глаза.
— Я постараюсь его убедить, что это будет неразумно с его стороны. Обо всем остальном — не знаю.
Последними словами Ботинки хотел сказать, что не знает, сумеет ли Эдисон использовать полученную информацию против Ривы.
— Не беспокойся обо мне. Я сама все улажу.
— Да, я так и думал, — сказал Ботинки. — Но если я чем-то могу помочь, скажи.
— Обязательно, — ответила Рива.
Ботинки кивнул головой, повернулся и пошел к спальной комнате. Рива смотрела ему вслед и думала, что она обязательно к нему обратится. Таким, как сейчас, она его еще не знала. Он может оказаться более опасным в качестве союзника, чем в качестве врага, коли уж он вмешался в это дело. Но хорошо, что он на ее стороне.
13
— Он попользовался мной, Рива!
Голос Маргарет доносился из полутемной спальной комнаты, где она лежала, закрыв полог кровати. Рива сидела рядом с ней на кресле. Сестра настояла, чтобы она осталась, когда та принесла ей поднос с обедом. Маргарет не хотела оставаться одна. Рива же ничего так не желала, как поскорее уйти из спальни, чтобы отделаться от чувства вины, сострадания и злости по отношению к своей сестре, чтобы не видеть Маргарет, изнывающую от сочувствия к самой себе. Знала ли ее сестра, что когда-то и ею попользовались?