Любовь и музыка
Шрифт:
Наконец, мы останавливаемся перед богато отделанной дверью. Конвоиры отбирают у меня мешок с вещами и обыскивают мою одежду, затем один из них осторожно приоткрывает дверь и заглядывает внутрь помещения. Получив, очевидно, разрешение войти, он делает знак второму конвоиру, и тот подталкивает меня вперед. Дверь открывается полностью, впуская нас, и мы оказываемся в огромном зале с высокими потолками. Вдоль стен стоят люди, тихо переговариваясь, в дальнем конце зала трон. Я опускаю глаза: Тифарос рассказывал мне, что смотреть в глаза Хиану
— Подведите его ближе! — я слышу властный голос, привыкший отдавать указания, и в то же время в нем слышна какая-то неуверенность.
— Да, правитель.
Я чувствую на плече тяжелую руку. Первый охранник отступает в сторону, второй, не снимая руки с моего плеча, подталкивает меня. Я повинуюсь и иду вперед, глядя в пол. Странно, я почти успокоился. Сейчас меня поставят на колени и прокурор зачитает обвинение. Потом дадут слово либо мне, либо кому-нибудь, кто готов выступить в мою защиту. Все мои надежды либо на Тифароса, либо на начальника тюрьмы. Впрочем, это все формальности. Решение в любом случае за Хианом, и он его наверняка уже принял. Что ж, чему быть, того не миновать.
Я чувствую, что мы подошли совсем близко к трону. Рука охранника останавливает меня и остается на моем плече. Пауза. Стал слышен шепот людей.
— Вот ты каков, иноземец. Что ж, правду говорят, хорош собою.
Странное начало.
— Говорят, иноземец, ты умеешь толковать сны?
Что? Неожиданный вопрос совершенно дезориентирует меня и сбивает с толку. Что это значит? Где же обвинение? Оно не должно начинаться с вопросов. Что отвечать?
— Иногда, правитель, — выдавливаю я.
— Посмотри мне в глаза, разрешаю.
Я осторожно поднимаю взгляд. Передо мной, на возвышающемся троне, богато одетый худощавый человек лет сорока. Он сверлит меня взглядом, в котором чувствуется усталость, вопрос и надежда. Сбоку от трона и чуть позади него стоит очень красивая черноволосая молодая женщина, тоже внимательно рассматривая меня.
— Слушай меня внимательно, иноземец. Это твой шанс на помилование. О тебе хорошо отзываются и, хоть ты и обвинен в преступлении, я могу простить тебя, если сможешь ответить на мои вопросы. Ты хорошо понял меня?
В этот момент в мозгу у меня начинает складываться новая картина, потому что я внезапно вспоминаю своего давнего соседа по камере, Зона. Меня привели не на суд! Зон не забыл обо мне! Он рассказал Хиану! Впрочем, шансы мои все те же. Ведь я на экзамене, стоит завалить его, и...
— Да, правитель, я понял тебя.
— Хорошо. Вот что я тебе расскажу. Меня уже месяц преследует странный сон, после которого я просыпаюсь со страшной головной болью. Мой врач не может помочь мне. Мой астролог не может истолковать его. Если ты сможешь мне помочь, я помогу тебе. Вот мой сон: я стою на берегу реки, среди тростника, и вижу, как из воды показывается спина большого животного...
В моем мозгу вспыхивает яркая вспышка.
— Правитель, разреши мне перебить тебя! Умоляю простить за это, сейчас ты поймешь причину.
— Проклятье! Ты что, сошел с ума, иноземец?!
— ...ты видишь, как из мутной воды показывается округлая бурая спина большого животного... животное выходит на берег, с него льются потоки воды... это добрая корова... — и я заканчиваю изложение сна Хиана, глядя ему в глаза.
Вокруг мертвая тишина. Я точно знаю, что будет дальше.
Молчание нарушает Хиан. Его голос негромок и слегка дрожит.
— Кто рассказал тебе мой сон, иноземец?
— Никто, правитель. Я сам видел твой сон. Недавно. Когда я вижу чужой сон, я знаю, что он означает. Когда я знаю, что означает сон, я могу сделать предсказание.
Снова тишина.
— Что означает мой сон, иноземец?
— Семь добрых коров – это семь лет хороших урожаев, которые ожидают твою страну. Семь злых коров – это семь лет засух, которые последуют потом.
Тишина.
— Ты уверен в этом?
— Я уверен в этом, правитель.
Хиан откидывается назад и слегка поворачивается в сторону женщины.
— Ты слышала, Мези? Что скажешь?
Женщина все так же внимательно смотрит на меня, и мне кажется, что ее губы трогает едва заметная улыбка, когда наши глаза встречаются. Я стараюсь не буравить ее взглядом, хотя отвести его трудно, настолько она красива: тонкие губы, узкие темные глаза, черные длинные волосы, стройная фигура угадывается за белой одеждой.
— Муж мой, я уверена, что никто не мог раскрыть ему твой сон, ведь ты рассказывал его только мне, врачу и астрологу, а никто из нас не покидает двора без тебя. Мне кажется, стоит помиловать его и прислушаться к его словам, — ее голос спокоен и очень мелодичен.
Хиан снова поворачивается ко мне.
— Еще один вопрос, иноземец. Скоро ли этот сон прекратит преследовать меня?
— Правитель, сон больше не будет преследовать тебя. И головные боли больше не будут мучать тебя.
— Кто научил тебя толковать сны, скажи?
— Я не знаю, правитель. Я думаю, этому невозможно научить. Бог дал мне этот дар с рождения.
Хиан замолкает и закрывает глаза. Я слышу негромкий шум голосов присутствующих за спиной. Проходит по крайней мере минута, которая кажется мне бесконечной. Наконец, Хиан открывает глаза. Лицо его кажется мне уже не таким... темным.
— Тифарос, подойди.
— Да, мой правитель, — я слышу знакомый голос и через секунду вижу моего бывшего хозяина рядом со мной.
— Ты просил, чтобы я помиловал твоего бывшего раба, который уже отбыл наказание. Я удовлетворяю твою просьбу. Но раб твой не вернется к тебе. Я забираю его себе, он будет жить здесь и работать у меня. Охранник, отпусти его. Подойди ближе, иноземец.
Тяжесть руки охранника исчезает с моего плеча и мне начинает казаться, что я сейчас взлечу, без крыльев и без всяких усилий. Но я просто делаю два шага вперед. Два свободных шага.