Любовь и прочие "радости"
Шрифт:
— Да нет. Купил себе недавно студию в новом доме. А вон он. Видишь? Корабль… К нашему ТСЖ, кстати, относится.
— Так это и мой дом…
— Да? Не перестаю удивляться совпадениям. Я тебя тогда на углу выброшу? А то мне потом на развязке долго крутиться.
— Да-да, конечно! Я добегу! Весна… Погода хорошая.
— Сама не нарадуюсь. Так надоели эти куртки, шапки — сил нет!
Нина Васильевна припарковалась, Ольга набросила на голову капюшон тонкой ветровки и неторопливо зашагала через дворы, уже оккупированные веселящейся молодежью. Волей неволей женщина стала выискивать и своих сыновей. Ведь наверняка вместо того, чтобы готовиться к экзаменам, те где-то болтались. Им-то что? Это она тряслась, как сложится их судьба после выпускного. А они, кажется, ничуть не сомневались, что все будет хорошо. Самоуверенные, как и любые подростки.
На седьмой этаж, где располагалась их квартира, Ольга поднялась пешком. Так сказать — для поддержания формы. Это с уколами красоты было легко. Выделили несколько дней раз в полгода — и все. А в спортзал нужно было ходить регулярно. И вот с этим была проблема. Ольга много работала, а все остальное время у нее отнимала забота о доме и сыновьях. Те же редкие, ничем не занятые минуты, что у нее оставались, она предпочитала провести на диване. С бокалом вина и хорошей книжкой. Ну, ладно… или сходить в СПА, или на педикюр. Там тоже были удобные кресла. В них запросто можно было передремать, а этой возможностью Ольга никогда не пренебрегала. Потому что, когда у тебя рождается тройня, обычный сон приобретает какой-то новый сакральный смысл. Обыденная когда-то вещь становится чем-то недосягаемым и недоступным… Жизнь вообще переворачивается с ног на голову. В ней появляются новые авторитеты и божества. Например, через полгода стирки пеленок руками, Ольга уверовала в божественное начало стиральной машинки. Так что, когда от города за рождение тройни ей все же подарили новенький автомат, она испытала что-то сродни катарсису. Та машинка, уже давно вышедшая из строя, и сейчас стояла в её гараже. А тогда… тогда Ольга подходила к ней, опускалась на колени, как перед святыней, и завороженно наблюдала, как крутятся в барабане голубенькие ползунки. А потом начинали орать — то ли Петька, то ли Пашка, то ли Колька, то ли все сразу, она, пошатываясь, поднималась, ласково гладила белый пластик и, отступая к двери тесной ванной, шептала: «спасибо».
К счастью, все позади! У нее трое взрослых, самостоятельных сыновей, которые вот-вот выпорхнул из её гнезда и полетят, распрямив крылья, к солнцу… Никакой тоски Ольга по этому поводу не испытывала. И в отличие от других матерей, никогда не хотела вернуться в дни их детства. Никогда… Она так чудовищно уставала в то время! Она жила детьми. Не собой… А время уходило, уходила юность. И хоть Ольга никогда не жалела о том, как сложилась ее жизнь, теперь, в тридцать пять, ей все же хотелось пожить для себя.
Может быть, даже завести любовника… Или даже двоих. Съездить в отпуск. Одной… Спрыгнуть с парашюта. Напиться. Неделю не вылезать из постели. Если честно, у нее был целый план.
Ольга вошла в квартиру и споткнулась о валяющиеся как придется кроссовки. Петька, гад, не иначе. Остальных она уже приучила к порядку. Тяжело вздохнув, женщина сунула обувь в специальный шкаф, поставила туда же собственные лодочки и поплелась в ванную.
Из корзины свисали какие-то тряпки. Ольга вздохнула, рассортировала белье для стирки и сунула первую партию в машинку. По привычке погладила пластиковый бок. Закрыла ванну пробкой, добавила пены и, не дожидаясь, пока ванна полностью наберется, шагнула внутрь. Блаженство… Еще бы запотевший бокальчик белого, но, говорят, после процедуры нельзя. Было так хорошо, что Ольга даже задремала. А проснулась от того, что загрохотала машинка. Неестественно громко загрохотала, подпрыгивая и рыча. А потом на пол хлынула вода.
— Твою мать! — выругалась Ольга, бросая в лужу чистое полотенце и одновременно с этим натягивая на мокрое тело халат. А между тем вода только лишь прибывала. Недолго думая, Ольга помчалась за телефоном, набрала номер ТСЖ. Раз, другой, третий… Пока раздраженный мужской голос не рявкнул:
— Да!
— Мне срочно нужен сантехник по адресу…
— Рабочий день окончен!
— Но у вас же есть дежурная бригада?! У меня трубу в ванной порвало! Мы всем стояком будем ждать, когда у вас начнется новый рабочий день?!
— Так бы сразу и сказали! — прозвучало еще более раздраженно. Нет! Вы посмотрите на него! А она что говорит?!
— Так вы кого-нибудь пришлете?! — в который раз спросила Ольга.
— Было бы кого… — буркнул все тот же голос. И почему-то он показался ей до боли знакомым. Хотя… ну, где бы она могла его слышать?
— У меня порвало трубу, — как для умственно отсталого повторила Ольга, бросая на пол все новые и новые полотенца, которые тут же промокали.
— Адрес говорите. Сейчас приду!
Ольга пробормотала адрес, на всякий случай свой номер телефона и с новой силой бросилась устранять последствия аварии.
— «Новый дом» — говорили они! «Элитное жилье» — говорили они! Трубы, наверное, тоже элитные! — бормотала под нос.
Буквально через пару минут в дверь позвонили. Ольга чертыхнулась, кинулась открывать. На пороге стоял мужик. Высокий. Нет… Здоровенный. В мятой серой футболке с крокодилом Лакоста, приличных домашних штанах и сланцах на босу ногу. Неужели вода уже успела добраться и до соседей? Так быстро?!
— У вас трубу прорвало?
— А? Да! Да… У меня… А вы?
— Сантехник. — Мужик отодвинул Ольгу с пути, обхватив плечи огромными, как и все в нем, ладонями и безошибочно двинулся в направлении ванной.
Сантехник?! — выпучила глаза Ольга, торопливо шагая за ним следом.
Глава 2
Зачем бабе голова? Чтоб в нее есть… Зачем же еще? — думал Тихон, перекрывая воду.
— Все! — зло отрапортовал он хозяйке.
— Как все? — хлопнула та глазами.
Тихон бросил на женщину хмурый взгляд из-за плеча, подхватил ящик с инструментами, которые ему даже не пригодились, и, снова отодвинув ее с дороги, направился к выходу. Впрочем, уже у самой двери остановился. Вернулся. Постучал указательным пальцем по декоративной дверце на обшитом плиткой коробе, скрывающем разводку труб.
— На будущее, вот здесь есть такой вентиль, который можно повернуть — и перекрыть воду в санузле.
Хозяйка квартиры вспыхнула. Хотя, казалось, куда больше? Её лицо и так пылало — хоть прикуривай. Ну и страшная же! Кожа, как у ящерицы, в каких-то пупырышках. Да и вообще… Догадавшись, какое направление приняли его мысли, женщина метнулась руками к лицу, но потом резко их опустила и, надменно задрав нос, гордо распрямила плечи. От этого движения грудь под промокшим насквозь трикотажным халатом качнулась. Красивая грудь. Тихон это сразу заметил. Как только вошел. И ничего удивительного в том не было. Бабы у него не было давно. Тут кто хочешь осатанел бы, и на что хочешь позарился. Даже вот на такую страшненькую…
— Я думала, что воду надо перекрывать в подвале, — процедила хозяйка.
— Это если прорвало трубу по стояку.
— А у меня, выходит, прорвало какую-то другую? — сузила глаза женщина.
— Ага… Вот эти трубы — устанавливали строители, — Тихон снова постучал пальцем по коробу, — а вот эти, — очертил пальцем пространство ванной, — уже ваши умельцы.
— Выходит, эти трубы не в вашей компетенции?
— Не-а, — косил под дурочка Тихон.
— И что же мне делать? — в отчаянии заломила руки женщина, и ее грудь снова качнулась. Тихон сглотнул.