Любовь и прочие яды
Шрифт:
Но мы таким разнообразием персонала похвастаться не могли, да и среди малого количества книг ценных не было от слова совсем. Поэтому после оглушительного щелка ничего не произошло. Ну кроме того, что включилось дежурное освещение.
– Ты опять? – устало спросил Винсент, подходя ко мне.
Я моргнула: боевой раскрас парня развеивал приворотный дурман похлеще ушата холодной воды.
– Нет! – соврала я. – Я в норме!
Винсент посмотрел скептичсеки, но спорить не стал – не до того.
–
И пошел. Вперед!
– Стоять! – воскликнула я, хватая его за рукав и понимая, что сейчас опять будут плечи, пояс и то, что ниже. – Ты же тут ничего не знаешь! Я пойду, а ты за мной.
И, обогнув парня по дуге, очень уверенно устремилась к стеллажам, о содержании которых не имела ни малейшего представления.
Спустя полчаса бессмысленного блуждания меж полок Винсент начал что-то подозревать.
– Ты понятия не имеешь, что мы ищем.
– Ты тоже, – легко согласилась я.
За спиной раздалось невнятное рычание: кажется, магу мой ответ не очень понравился.
– Расслабься. У нас практически нет литературы, мы успеем за ночь библиотеку вдоль и поперек исходить.
– То есть как «нет литературы»? – с некоторым ужасом спросил Винсент.
– Очень просто, – пожала я плечами, останавливаясь у одного из стеллажей и рассматривая корешки. – Пассивно одаренных мало, еще меньше тех, кто имеет желания и возможности обучаться. Вот меня, например, не хотели отпускать… – сказала я и прикусила язык.
С моей легендой о сиротке из приюта при храме это вообще мало вязалось.
– Да, жрецы не любят отпускать одаренных детей, – внезапно согласился парень, и у меня отлегло.
Ровно до того момента, как он задал вопрос:
– Как же ты сбежала?
Сбежать из храма – любого, не обязательно столичного – задача нетривиальная. Особенно если все вокруг знают о твоей полезной уникальности. У одного из моих братьев близкий друг был как раз из этих, сбежавших храмовых сирот. Невероятно сильный маг! Очень перспективный. Брату даже почти не пришлось уговаривать отца принять его друга в наш клан – такой ценный кадр был. А вступать в открытую конфронтацию с нашей семьей ни один жрец не решится в здравом уме и твердой памяти…
Но все это не отвечало на вопрос, как же я совершила гипотетический побег из гипотетического храма.
– Долгая история, – медленно проговорила я, изображая жуткий интерес к корешкам.
– И наверняка увлекательная? – поинтересовался Винсент, подошедший как-то слишком близко. Опасно прямо-таки.
– Отойди, – прошипела я. – А то я опять буду считать розовых кроликов.
– Но ты же меня не видишь? – удивленное.
– Да я затылком чувствую, как ты на меня смотришь! – воскликнула возмущенно
– И как же? – ехидно спросил Винсент.
Хотелось сказать что-нибудь эдакое,
– То, что нужно, – сообщила я, подходя к полкам и выдергивая плотно сидящую книжицу.
Это была маленькая, чуть больше моей ладони, записная книжка. Совершенно девчачья – в миленькой розовой обложке с буквами «Блокнотик» золотого тиснения. Плотные страницы внутри были аккуратно исписаны красивым, круглым, убористым почерком. Сплошная вязь букв изредка прерывалась списками, графиками или табличками. Это была не просто какая-то там записная книжка, а личные студенческие записи магистра Ортон!
– Я сейчас впаду в экстаз! – честно призналась я, быстро листая находку.
– Да я даже к тебе не подходил! – взвыл с приличного расстояния Винсент.
– Не поверишь, но ты тут совершенно ни при чем, – я развернулась и помахала книжечкой. – Это личные записи магистра Ортон. И здесь есть антидот к твоему привороту.
– Он не мой, – мрачно возразил парень.
Можно было бы с этим, конечно, поспорить, но время и место не располагало.
– Сейчас перепишу, и можно идти, – плюхнувшись прямо на пол, сказала я.
Выудив из кармана чистые листы и стило, я принялась быстро записывать ингредиенты и технику приготовления. К моей великой радости, готовить антидот было легко – здесь даже Винсент бы справился. С ингредиентами оказалось сложнее – части названий я просто не знала и ни разу не слышала. Но я надеялась, что госпожа Курка будет любезна и не любопытна.
Размашисто поставив точку в записях, я вернула блокнотик на место и любовно погладила его по корешку. Хорошая вещичка, надо будет еще как-нибудь заглянуть в нее.
– Я готова! – сообщила, поднимаясь на ноги и ища глазами Винсента.
Парень стоял, прислонившись плечом к одному из стеллажей, и смотрел на меня так внимательно, что стало неловко. И приворот тут был совсем ни при чем.
Я вопросительно приподняла бровь, и в этот момент маменька могла бы мной гордиться. Она всегда говорила, что молчаливые вопросы удаются мне лучше всего. Возможно потому, что шестнадцать лет я в разной форме спрашивала у родителей, когда же, наконец, они выпустят меня из дома?
– Нет, ничего… – покачал головой Винсент, отлипая от полок. – Идем?
– Идем, – подтвердила я.
Но просто так выйти из библиотеки нам, конечно же, не удалось. Сначала пришлось защелкивать обратно все замки. Я даже немного запереживала – вдруг перепутаем порядок? Но Винсент предусмотрел и это и сейчас уверенно собирал конструкцию обратно. Было раздражающе медленно, зато надежно.
– Опыт? – невинно поинтересовалась я, из праздного любопытства пытаясь определить социальный статус парня.