Любовь и зависимость
Шрифт:
Аллен и Гейл, кажется, не преодолели детского воспитания, которое сделало их пассивными, когда пришла пора придать своей жизни большее ускорение. Не случайно, что Аллен все еще студент, хотя ему под тридцать, и что самые глубокие эмоциональные связи Гейл все еще находятся в пределах ее семьи. Очевидно, культура, в которой они были рождены, создавала индивидов, не способных эффективно действовать вне структур семьи и школы. Это то, почему они в первую очередь обратились к аддиктивной панацее. То, через что они прошли в своем браке и в годы после него — это своего рода переоборудование, которое требуется многим людям, потому что они были неадекватно подготовлены к новым требованиям, предъявляемым к ним обществом.
После того, как Гейл и Аллен поженились, тетя Гейл приехала, чтобы принять
Карл и Шелли, пара примерно тридцатилетнего возраста, также построили ад-диктивные отношения, которые разрушились под влиянием стресса. Но их история имеет отличный от истории Аллена и Гейл аромат. Здесь не было никакого идеализированного брака и родительского руководства; отношения складывались в рамках сложного и порой жестокого мира молодых одиноких профессионалов. Этот случай также имеет дополнительную трудность, поскольку здесь один партнер, казалось, был аддиктивен, а другой — нет. Это фактически тот случай, когда два контрастирующих и конфликтных личностных стиля, взаимодействуя, породили удивительно стойкую взаимную зависимость. Мы получаем представление об этих отношениях из истории, рассказанной другой парой, о поездке, которую они совершали с Карлом, Шелли и еще одним человеком. "Был снегопад, мело отсюда и до Монреаля, так что мы, взяли наш джип, с двумя местами впереди и скамьей сзади. Три человека могут поместиться на скамейку, только если сильно прижмутся друг к другу, но это очень неудобно. Мы были единственными двумя людьми, которые могли управлять джипом, так что мы разработали следующий план размещения: тот из нас, кто не вел машину, сидел сзади. Другие три пассажира менялись местами, по очереди оказываясь около водителя, где они могли немного вытянуться. Все так и делали, кроме Шелли. Она всегда уступала свою очередь ехать впереди, чтобы оставаться с Карлом сзади. Она делала это на протяжении всего 800-мильного путешествия туда и обратно, и это при том, что Карл использовал все шансы, когда он мог выбраться, чтобы сидеть впереди, и она никогда ничего не говорила ему об этом".
Кто эта пара, и почему они так вели себя? Карл был молодым доктором, который приехал в Нью-Йорк в интернатуру. Когда он приехал, он позвонил всем женщинам, которых знал в Нью-Йорке, как он привык делать в любом новом месте. Среди этих женщин была и Шелли, которую Карл встретил при кратком предыдущем посещении города. Он не испытывал к ней особенной симпатии, но когда некоторые из других контактов не сложились, он договорился увидеться с Шелли снова. Она жила за городом в полусельском доме с несколькими другими женщинами. Карл приятно провел там время, так что он продолжил общаться с Шелли, подвозя ее до дома или сажая на поезд из города.
Карл очень приветствовал эти расслабляющие перерывы. Как интерн, он был погружен в работу больницы в течение целых дней, а временами даже недель. После такого напряжения он обнаруживал в себе сильное желание отвезти Шелли домой и расслабиться. Он наслаждался сельской местностью, домом Шелли, пищей, которую она готовила для него, сексуальными удовольствиями и компанией, которую она обеспечивала. Хотя Карл считал себя жизнелюбом, в период, когда он прибыл в Нью-Йорк, ему было трудно встречаться с другими женщинами из-за рабочего графика. Так что он, естественно, глубже погружался в эти отношения. Шелли же могла быть с Карлом всякий раз, когда (и как долго) он был свободен, потому что ее работа коммерческим художником позволяла ей иметь собственный график. Карл мог рассчитывать на то, что она всегда рада видеть его, и мог строить планы, о которых не уведомлял ее заранее. Шелли, казалось, не имела других радостей. Она, конечно, не очень интересовалась другими женщинами, с которыми жила; фактически, она обычно жаловалась на них Карлу вовремя его визитов, и держалась на расстоянии от них, когда он бывал у нее.
Если бы Карл думал об этом, он мог бы быть удивлен, что имеет такой полный доступ к признанному профессионалу ее возраста. Но происхождение Шелли было необычно для женщины ее положения. Начав как молодая невеста, она быстро стала матерью, а затем вдовой — все это прежде, чем ей исполнилось двадцать пять. В этом возрасте она пережила полный упадок. После того, как ее родители приняли на воспитание ее ребенка, Шелли начала строить карьеру. Тем не менее, она раз за разом отыскивала мужчин, за которых могла бы уцепиться. Одна из таких привязанностей только что закончилась, когда она встретила Карла.
Через некоторое время Карл стал беспокоиться из-за количества времени, которое он проводил с Шелли, и о своих великих проектах, связанных с женским населением Нью-Йорка. Он подготовил Шелли к планируемому им уменьшению контакта, сообщив ей, что не может тратить так много своего свободного времени, приезжая, чтобы видеть ее, и что, так или иначе, ему было немного некомфортно в напряженной атмосфере, созданной ее соседками. При следующем визите Карл заметил, что Шелли упаковала все свои вещи в коробки. Когда он спросил ее об этом, то обнаружил, что она поняла его замечание как просьбу переехать в его квартиру вместе с ним. Карл был потрясен, но он не видел никакого простого выхода из этого затруднительного положения. Потом он представил, что это может быть весело - иметь компаньона в городе, а также кого-то, кто обеспечит ему домашние удобства. Таким образом, он покорно забрал Шелли и ее вещи с собой.
Карл говорил каждому, кого знал — но главным образом себе — что это не является постоянной договоренностью. Он пытался подтвердить это, обращаясь с Шелли все более и более отстраненно. Но он никогда не делал движений к тому, чтобы прекратить отношения. Когда его интернатура была закончена, и он получил должность, его рабочие часы стали более нормированными, так что он больше не имел внешних ограничений, которые ранее обвинял в своем тяжелом положении. Безотносительно своих дальнейших целей, он не мог совершить действия, которое немедленно должно будет лишить его какого-либо комфорта. Вместо этого, он начал тайно встречаться с женщинами, с которыми познакомился, останавливаясь в Нью-Йорке, в другом месте. Это подвергало
его риску, но, тем не менее, привычкой Карла стало проводить время с женщинами, жалуясь на Шелли. Учитывая трудности, через которые женщина должна была пройти, чтобы войти в контакт с Карлом — каждая звонила, когда Шелли отсутствовала, или притворялась, что она его кузина — романы становились чем-то большим, чем неразумными эскападами. Шелли с подозрением относилась к личным разговорам Карла по телефону и его поздним ночным дежурствам в больнице, и временами сильно сердилась. Она не могла придумать серьезной угрозы, чтобы выйти из этой унизительной ситуации, однако, ее недовольство было абсолютно и очевидно: она хотела больше, а не меньше Карла.
Каждый раз Карл пробовал сделать свою позицию ясной для Шелли, но она настаивала, что он не может чувствовать того, что он говорит, и что его отстраненная поза была просто позой. Он, не предпринимая никаких действий, и (в действительности) подтверждая статус отношений каждый раз, когда лгал о своих романах, делал ее возражения с виду разумными. Отношения, существующие в представлении Карла, полностью отличались от тех, которые представляла себе Шелли. Оба партнера заявили о своих пожеланиях недвусмысленно, и оба разрешили себе поверить, что уступки другого подразумевали принятие этих условий или, по крайней мере, надежду на принятие их со временем. Ни один не проявлял большого интереса к тому, что другой на самом деле чувствовал; они существовали друг для друга главным образом как объекты, которые нужно манипуляциями вынудить исполнять желанную роль (или хотя бы представить себе это).