Любовь и зеркало (рассказы)
Шрифт:
— Чего хватил, ничего не хватил, наливайте второе ведро, я вам объясню, как это делается.
Налили второе ведро.
— Ничего ты им не объясняй, — сказал кот, — они тупицы. Пей, и все.
— Сколько ведер в день ты выпиваешь? — спросил я кота.
— Как когда, — сказал он уклончиво.
Какаду Кокоша сидел, насупившись, в углу.
Три
— Черт-те что… это черт-те что… просто черт-те что…
— Так на сколько все-таки помножить? — допытывалась хозяйка.
— Чего помножить? — я уже забыл.
— Но вы-то сами чего хотели помножить, помните?
— Я хотел? Когда?
— Ну вот только что, недавно, вы собирались помножить, доказывая нам, что это возможно. Помните чего? — спрашивала она каким-то таинственным голосом.
— А вам зачем? — Я никак не мог вспомнить, что я собирался помножить.
— Держи рыбу, — хрипел кот, — чисть сам. — Он стал вдруг потрясающе хрипеть.
— Может, тебе хватит, дорогуша? — спрашивали его хозяева. — Когда он начинает хрипеть — это первый признак, что ему хватит, — объясняли хозяева.
— Не ваше дело, — отбивался кот. — Вы-то откуда знаете, сколько мне надо, если сами никогда не пили?
— А мне, пожалуй, хватит, — сказал я.
— Да брось ты, — уговаривал Митрофан, — знаешь, как одному скучно? Ты ко мне заходи, когда их нету, и открой мне только холодильник, а там я разберусь.
— Не смей этого делать в наше отсутствие! — заволновались хозяева. — Мы за это пиво уйму денег платим.
— Смотрите мне! — пригрозил он хозяевам.
— Ну, я пошел, — сказал я. — Все. Хватит. Я пошел.
— Да сиди ты, сиди, — удерживал меня Митрофан когтями за рукав.
— Нет, хватит, — повторял я. — Все. Ну, кружечку еше… И баста. И конец. Все, все…
— Сиди ты! — хрипел Митрофан.
Я сидел.
И обстановка вокруг теперь мне уже не казалась странной и необыкновенной. Только изредка насупленный Кокоша меня настораживал, и я давал ему понять, что, в случае чего, могу его и кружкой садануть. Он дергался. Косил глаза. Пробормотал:
— Ну, погоди…
— Уберите этого пингвина отсюда, — сказал я, — клянусь, совершенно за себя не ручаюсь.
— Давай бить посуду о его голову, — предложил Митрофан.
Кокоша раздраженно, переваливаясь с боку на бок, отправился к своим собратьям. Буркнул:
— Погоди.
Я не выдержал и запустил в него рыбьей головой.
Митрофан захохотал.
Хозяева сказали:
— Ну, Петр Петрович, мы этого от вас не ожидали, простите за откровенность.
— Ах да, что же это я в чужом доме кидаюсь рыбьими головами, пардон, мерси, не имею обыкновения… никак не имел права… извините, извините… извините… не сочтите.
Я долго извинялся.
Целый час я прощался и тряс руки хозяевам в коридоре.
Исчез в лабиринте и тряс там руки Кокоше и трем попугаям.
И снова я на лестничной площадке.
Как хорошо-то! Светло. Нету штор. Лабиринта. И совершенно нормальный кот шмыгнул за кошкой.
И пиво пей в ларьке на доброе здоровье, без говорящих какаду.
МЫ БЕСПОКОИМСЯ ЗА ПАПУ В 2000 ГОДУ
Папа пошел выпить пива на Марс и что-то там задержался. В это время случилось несчастье. Пес Тузик съел небо, которое постирала мама и вывесила сушиться на гвоздь. Пес Тузик надулся, как детский шарик, и захотел улететь. Но он не смог этого сделать, потому что не было неба.
— Как же вернется наш папа, — сказала мама, — раз неба нет?..
— Действительно, как он вернется? — сказал я.
— Ха-ха-ха-ха! — сказал папа в дверях. — Ха-ха-ха!
— Какой дорогой вернулся ты? — удивилась мама.
— Ха-ха-ха! — сказал папа. — Я пьяный, я не знаю, какой дорогой.