Любовь и злодейство гениев
Шрифт:
...
«Видишь ли, она прекрасна, о, ты и
представить не можешь, как она прекрасна; <…>
Но что в ней всего прекрасней,
они рдеют, как золото».
(Поль Клодель, «Спящая»)
К тому же, как выяснилось, Поль Клодель успел жениться, и отношения у Камиллы с его женой не сложились. А ровно через девять месяцев у них родилась дочь Мари, и Камилла поняла, что теперь все лучшее он будет отдавать им, а не ей.
* * *
В декабре 1905 года состоялась последняя большая выставка работ Камиллы у Эжена Бло. Он сам предложил ей сделать это, и открытие выставки в его галерее на бульваре Мадлен, на которую ему удалось заполучить тринадцать работ Камиллы, было намечено на 4 декабря.
В день открытия Камиллу с трудом привели в себя, одели, причесали. Она не сопротивлялась, а лишь твердила как заведенная:
– Проследите, чтобы ЕГО туда не пускали, я этого не хочу.
Уже перед самым выходом из дома она сама напудрила себе лицо и обильно намазала щеки румянами. Это придало ее облику что-то клоунское, но спорить с ней не стали, нужно было ехать, чтобы успеть точно к открытию.
...
«Не прикасайтесь к идолам… Их позолота остается у вас на пальцах».
(Гюстав Флобер)
Камилла не могла скрыть волнения. Она то начинала что-то рассказывать о своем творчестве, то закатывалась неудержимым смехом.
Красочная афиша перед входом в галерею поразила ее. Там было написано:
...
БОЛЬШАЯ ВЫСТАВКА КАМИЛЛЫ КЛОДЕЛЬ
ГАЛЕРЕЯ ЭЖЕНА БЛО
БУЛЬВАР МАДЛЕН, 5
С 4 ПО 16 ДЕКАБРЯ 1905 ГОДА
Зал уже был полон приглашенных. Со всех сторон на нее смотрели чьи-то любопытные глаза.
Эжен Бло ликовал. Все получилось как нельзя лучше. Никогда еще у него не было такого стечения публики. За продажи можно было не волноваться. Опытный коммерсант, он прекрасно понимал, что для продаж нужен скандал. Так вот же он, достаточно было просто взглянуть на размалеванную Камиллу. К тому же она опять ухитрилась где-то выпить и теперь несла какую-то околесицу. Со всех сторон слышались осуждающе-сочувственные реплики:
– На нее страшно смотреть. Какой позор!
– Надо же понимать, она никак не может прийти в себя после разрыва с Роденом.
– Она поставила на него все, и все потеряла…
Камилла находилась в центре всеобщего внимания. Она ежесекундно с кем-то здоровалась, отвечала на чьи-то приветствия, улыбалась…
Эжен Бло оказался прав. Успех у выставки был феноменальный. Уже через неделю после ее окончания Маргерит Дюран, основательница феминистского журнала «Фронда» (La Fronde), выразила желание опубликовать посвященную Камилле статью.
Камилла была очень рада узнать об этом. Хоть какой-то луч света в ее жизни. Тем не менее, в письме к Маргерит Дюран она вновь не смогла удержаться от горьких замечаний, в которых сквозила слепая ненависть к Родену:
«Посылаю вам единственные две фотографии, которые мне удалось найти. Та, где я в большом сером плаще, довольно хорошая и еще не публиковалась. Потом, пожалуйста, верните их. Со «Зрелости» уже делали фотографии. В прошлом году к статье месье Андре Мира, вы ее там найдете, но она уже довольно известна.
В данный момент я не в том состоянии, чтобы фотографироваться, и только что переболела. Выгляжу плохо, и потом, у меня нет одежды, которая была бы мне к лицу. Забыла вам сказать, что буду в восторге, если вы дадите статью обо мне, но с непременным условием, чтобы я не оказалась в паре с другим художником или другой художницей, которых я не знаю (из числа протеже господина Родена, для которых он, как обычно, заставит меня служить буксиром). Соседство некоторых особ мне совсем не нравится.
Я счастлива была узнать от вас, что готовится нечто радостное для меня. Если бы для начала мне уплатили за государственный заказ, который вот уж неделя, как сдан, и ничего о нем не слышно, это уже было бы замечательно».
Подобный ответ – откровенная наглость. Ни один главный редактор не оставит подобное без внимания. За ним последовал закономерный результат – прошел год, а статья так и не вышла. Камилла вновь написала Маргерит Дюран, и тон этого письма был уже совершенно неприязненный:
«Я немного запоздала с ответом на вопросы, которые вы мне задавали. Во-первых, я чувствовала и до сих пор чувствую себя очень плохо. Три четверти времени провожу в постели, находя облегчение только в лежачем положении. Мне некому доверить отправку письма, так что не следует удивляться моей необязательности. Вопросы ваши мне кажутся праздными, ненужными для статьи: какая надобность знать, кто были владельцы моих статуэток.
У вас достаточно материала – то, что я вам сказала в нашу последнюю встречу, гораздо интереснее, чем все эти перечисления и ненужные подробности. Так что отвечать вам мне казалось лишним».