Любовь и золото
Шрифт:
И он смело ступил на лестницу.
Постепенно, по мере того как Никита спускался, потолок становился все ниже, а через несколько шагов лестница круто повернула вправо. Пламя свечи задрожало, что свидетельствовало о сквозняке. Миновав еще несколько ступеней, Никита встал на неровный, по-видимому земляной, пол.
То, где он оказался, меньше всего походило на подвал. Скорее это напоминало старый подземный ход.
«Интересно, — подумал Никита, — куда ведет этот ход?»
Однако, несмотря на свое любопытство, он чувствовал смертельную усталость. «Пожалуй, стоит остановиться и отдохнуть. А то я
Выбрав местечко почище, он подстелил свою шинельку, положил под голову картуз и сразу же забылся глубоким сном. Никиту разбудила странная возня у него в ногах.
— Кто здесь?! — испуганно воскликнул он. Что-то мягкое скользнуло по его ноге. Из темноты донеслось тоненькое попискивание.
«Крысы», — содрогаясь от отвращения, догадался он.
Спать уже не хотелось. Видимо, прошло немало времени. «Рассвело уже, наверное». Никита протянул руку, но свечей на том месте, где он их оставил, не было. Коробки со спичками не было тоже. Видимо, мерзкие твари добрались и до них. Никита встал, натянул шинель, отряхнулся и попробовал сориентироваться. Но ему не удалось разглядеть даже собственной руки. Пришлось двигаться на ощупь. Шероховатая стена под руками Никиты все тянулась и тянулась. Он уже было подумал, что неправильно выбрал направление, как вдруг наткнулся на проем в каменной кладке. Нащупав ногой лестницу, он начал подниматься. Однако через несколько ступеней Никита вновь очутился на ровной поверхности. Сделав несколько шагов, он окончательно убедился, что находится совершенно в другом коридоре, а следовательно, идет в неправильном направлении. Он попытался вернуться обратно, но лестница куда-то исчезла. Никита снова шел по узкому ходу, где не было никакого намека на ступеньки.
«Да здесь целый лабиринт!» — в отчаянии подумал он. И хотя сердце колотилось от страха, он ощутил знакомое посасывание под ложечкой. Это была тяга к неизвестному, к приключениям. Такое же чувство изведал он тогда, когда сидел в потайной комнате перед запертой дверью, сжимая в руках бронзовый образок.
Немного помедлив, он решительно двинулся вперед. Опасаясь наткнуться на какое-нибудь препятствие, Никита вытянул правую руку, левой же ощупывал стену.
Он решил идти, никуда не сворачивая. Миновав несколько боковых ходов, Никита споткнулся обо что-то, при ближайшем обследовании оказавшееся толстой железной цепью. К концу ее было прикреплено широкое металлическое кольцо.
«Пожалуй, больше всего это напоминает кандалы, — подумал он. — Но раз есть кандалы… значит, должен быть и узник».
Чтобы убедиться в правильности своей догадки, ему было достаточно нащупать в толстом слое пыли, покрывающем пол, несколько валяющихся рядом продолговатых предметов с утолщениями на концах. Это было не что иное, как человеческие кости!
Никита осторожно пошел дальше. Нога то и дело ступала на кандалы и кости, а один раз он едва не споткнулся о что-то очень похожее на череп.
«Это какой-то подземный застенок, — пораскинув мозгами, решил Никита. — Кто бы мог подумать, что в подвале обычного московского дома… Однако, это может сослужить мне хорошую службу. Наверняка где-то рядом находится коридор, по которому сюда доставляли этих несчастных».
Теперь он шел, вытянув в стороны обе руки, и дойдя до очередного «перекрестка»,
Но все было тщетно.
Мало-помалу Никита стал чувствовать сильную жажду. Видимо, с того момента, как его разбудила крыса, прошло немало времени. Однако, судя по всему, он прошел не слишком большое расстояние — из-за своего высокого роста то и дело больно ударялся о выступающие камни сводов. Приходилось двигаться медленно и осторожно. Вскоре к жажде прибавились и муки голода.
Надежда выбраться из злополучного лабиринта постепенно угасала, уступая место мрачным мыслям.
«И надо же было мне лезть в этот подвал, — думал он, бредя в кромешной тьме. — Прилег бы лучше рядом с лестницей. Ну, дал бы дворнику не пятак, а двугривенный. Или полтинник. Зато сейчас бы гулял по Москве, Кремль бы сходил поглядеть… А потом сел бы на поезд в Санкт-Петербург… Пообедал бы, как надо. А если я не выберусь из этого подземелья? Умру тут — как эти, в кандалах? И никто меня не найдет, пока не объявится еще один такой же дурень, который сюда полезет…»
Вдруг где-то вдалеке как будто послышались человеческие голоса. Никита замер, прислушиваясь. Да, это, несомненно, были люди. Ему даже показалось, что он слышит приближающиеся шаги. Но откуда? С какой стороны? Он плохо ориентировался в подземелье, поэтому ничего не оставалось, как кричать.
— Люди! Люди! Ау! — приложив ладони ко рту, прокричал Никита.
Голоса затихли. Шагов тоже не было слышно.
— Эге-ге! Люди! Сюда!
Никакого ответа.
Отчаяние охватило Никиту. Он бросился бежать по коридору.
— Люди! Лю…
Со всего разбега стукнувшись лбом о каменный выступ, Никита потерял равновесие и упал. Удар был весьма сильным. Ощупав лицо, Никита убедился, что из раны на лбу сочится липкая кровь. Он достал носовой платок и кое-как утерся.
Голосов теперь не было слышно. «Может быть, это мне все-таки почудилось?»
Немного придя в себя, Никита встал на ноги. Нужно было продолжать идти. Ко всем бедам теперь прибавилась еще одна — кровь, обильно сочащаяся из раны, застилала глаза, и приходилось то и дело утираться.
Вдруг в глаза ударил яркий сноп света, сразу ослепив Никиту. Инстинктивно прикрыв глаза рукой, он успел разглядеть две грязные физиономии со всклокоченными бородами.
Даже не успев обрадоваться такой долгожданной встрече, Никита почувствовал сильный удар чем-то тяжелым по голове и свалился как подкошенный.
— А пальтишко-то хоть куда! — Это было последнее, что он расслышал перед тем, как потерять сознание.
Глава 7. Близнецы
…Как-то так получилось, что Надежду похоронили совсем рядом с могилой матери Сергея. Опрятный, маленький гроб опустили в твердую промерзшую землю. Несколько взмахов лопатами, и появился ровненький холмик. На него упали искусственные цветы и мохнатые снежинки. Зарыдали школьные подруги покойной. Анастасия Егоровна покачнулась. Ее бережно подхватили под руки.
Сергей расплатился с могильщиками, попросил у них закурить.
«Вот и все… — думал он, затягиваясь терпким табачным дымом и жмурясь от не по-осеннему яркого солнца. — Вот и все…»