Любовь из Ада. Часть 2
Шрифт:
Пролистав тонкий альбом с рисунками дочери, ученый спросил.
– Откуда она берет эти сюжеты? Кораблик нарисовала, каких уже давно нет. Себя изобразила с корзиной грибов и ножом. Маришка никогда в жизни не ходила за грибами. А мотоцикл с коляской? Их уже сто лет не выпускают! А последний рисунок и вовсе странный – допотопный поезд с машинистом скелетом?
– Дорогой, а ты не заметил еще одной странности? Черепашки! На каждой странице нарисована маленькая черепашка, а потом зачеркнута крест – накрест.
– Заметил. И понял, что не нравится ей рисунок, раз зачеркнула!
– Я вам еще расскажу. В свое время я просто не обратила внимания на такую мелочь. Когда мы первый раз с Мариэтой пошли в зоопарк, она в террариуме увидела живых черепах и очень долго рассматривала их, как завороженная. Я даже устала стоять и предложила идти дальше. Так она рассердилась и даже топнула ножкой. Ей тогда еще трех не было.
А однажды я пришла в футболке с черепашьим логотипом. Она бросила свои занятия и внимательно рассматривала маленькую черепашку. Вид у нее такой забавный был, как будто она усиленно вспоминает что-то.
– Что же вы думаете сами? – Вопросительно смотрели на педагога супруги.
– Мне кажется, что она пытается вспомнить свою прошлую жизнь! Ну вы же знаете, что сейчас это признанный наукой факт, что мы проживаем не одну жизнь, а несколько в разные исторические времена. Отсюда и эти рисунки. А черепашка у нее была из любимых домашних питомцев. Дети часто обладают такой памятью. С возрастом, как правило, все забывается. – Объяснила Татьяна Марковна.
– Я кошек в детстве боялся. Мне казалось, что они такие злые и могут порвать меня, как тигры! – Улыбнулся хозяин.
– А я бомжей страшно боялась. Кстати, мне и сейчас становится не по себе, когда я вижу такого! – Созналась Карина.
– Я вот что подумала. А что, если сходить к какому-нибудь хорошему экстрасенсу или гипнотизеру с Мариэтой? Узнаете, кем она была раньше и как жила? – Предложила пожилая женщина.
– Даже забудьте думать об этом! Мне еще только раздвоения личности или психологического срыва у Маришки не хватало! Пусть все идет, как идет. Подрастет, все забудет и станет жить настоящим, как все нормальные люди! – Категорично сказал, как отрезал, Игорь Леонидович.
– Я, кстати, заметил еще одну вещь. Чтобы хорошо рисовать, нужен хороший учитель по рисованию. Кариночка, позаботься об этом, пожалуйста. Художника из модных не ищи. Достаточно преподавателя из детской худ. школы!
Мариэта жила в полную силу. План ее развития, составленный заботливыми наставниками, был насыщенным, но интересным. Девочке нравилась такая жизнь. Ее обязанности не расходились с возможностями. Чтобы не огорчать отца, Мариэта научилась красиво танцевать. От матери она унаследовала вкус и понимание, как одеваться к лицу и модно, правильно выбирать парфюм и самой ухаживать за кожей, волосами и ногтями. Она была желанным ребенком и чувствовала себя в семье, как рыба в воде.
Девочка рано поняла, что она красивая, но не возгордилась этим, а восприняла, как должное. Она знала, что родители ее принадлежат к «элите» общества, но никогда не выставляла напоказ гордость избранной. В своем классе Мариэта выделялась хорошей обучаемостью и быстрым умом, но не унижала других учеников слабее себя. Она была цельной натурой, органично развитой. Поэтому таким людям совсем не нужно искусственно возвышать себя, чтобы создавать видимость, что они умнее других. Они уже есть.
Глава IV. Через десять лет
Развитие России не стояло на месте. Смешение различных культур, религий, законов почти уничтожило самобытность русского народа. Толерантность, как хваленое долготерпение русской бабы, прочно узаконилось в ней, как и во всем цивилизованном мире.
Страна стала походить на Ноев Ковчег, на восточный шумный базар, где каждый гласит свое и не слушает других. Те, кто не мог проявить толерантности и ужиться в родной стране, полчищами мигрировали на территорию России. Наиболее пессимистические умы предрекали стране участь Австралии с ее глобальными проблемами в 20 и 21 веке. Сначала орды кроликов, которые съедали сельскохозяйственные посевы и обгладывали кустарники и деревья, но не забирались в жилища людей и не гадили в продукты, как полчища крыс и мышей за ними.
Анкеты мигрантов не проверялись, как в осторожной Америке, на благонадежность и здоровье. Но даже из этих бедняков никто не хотел селиться на Севере, где часты морозы или близ болот, где много кровопийцев: комарья и гнуса.
Имелись в стране и города – призраки. Словом, все, как в Америке! Их покинули жители в поисках лучших условий. Эти «аномальные» зоны оставались безжизненными, лишенные коммуникаций, электричества и снабжения, а прежде всего – работы. Они быстро разрушались и зарастали сорняками – родными детьми матушки – природы.
Выжить в одиночку здесь было практически невозможно. Слишком много опасностей подстерегало человека на каждом шагу. Дикое зверье, энцефалитные клещи, ядовитые гадины, мелкие банды мародеров и уголовников, сбежавших от правосудия.
В эти опустевшие и негостеприимные земли бежали и экстремалы – люди, которые устали жить под бремем законов настолько, что оставляли все нажитое имущество, счета в банках и с одним рюкзаком уходили в никуда, в дикую и одичавшую природу. В основном это были одиночки и крайне редко пары.
Они шли даже не в сказочное «Беловодье», как в прошлых веках, а в холодную и суровую пустыню и образовывали на жалкой брошенной земле крошечные поселения в несколько человек, реже больше десятка. Сколотившись в маленькие группы, беженцы от цивилизации обустраивали жилье, запасали на долгую – долгую зиму топливо и добывали еду, как могли; охотой, собирательством, ловлей рыбы, как их далекие предки.
Человек в одиночку слаб, а в стае с умным и сильным вожаком становится силен, как тигр или медведь. Стаи уголовников и мирных беженцев не смешивались. А если сталкивались в конфликте, то уничтожали чужаков без жалости.