Любовь, как приговор или гаечный ключ для девушки не помеха
Шрифт:
— Когда мы едем домой? — развернувшись, увидела, что Матвей поджал губы и сложил руки на груди.
Взглядом он словно бросал в меня молнии… Дышать… только дышать… Мне не нравились перепады его настроения. И, как назло, я почему-то снова представила себе ночь… лес… лопату… и себя… в качестве жертвы. Мотнув головой, прогоняя бред, образовавшийся в голове, присела за стол. Матвей так и не сдвинулся с места, прожигая меня недобрым взглядом.
— Так не терпится вернуться? — рыкнул он.
—
Да уж… кофе на вкус был отвратительным.
— Мне не комфортно здесь… — нехотя призналась и вздохнула.
Подняв голову, взглянула на растерянного Матвея, который уже через несколько секунд взял себя в руки.
— Уж не на мое ли общество ты намекаешь? — швырнул он мне слова в лицо.
— Ну я… — мне стало немного стыдно за свои слова.
Ведь не то, чтобы мне было противно общество Матвея… Скорее, я боялась того, что внезапно стала ощущать к нему. И внезапно ли…
— Просто дома у меня… — я не успела договорить, как Матвей в несколько шагов оказался рядом и склонился ко мне.
— Кто? — смотря мне в глаза, с нескрываемой ненавистью спросил он.
— Муж! — выпалила, сама того от себя не ожидая, и чуть подалась назад.
Матвей отшатнулся, будто от пощечины. Не веря в мои слова, все пытался отыскать ответ в глазах. Сделав как можно безразличный взгляд, кивнула, подтверждая свои слова.
— Шлюха! — взревел он и мигом выскочил из кухни, оставляя меня одну со своими эмоциями.
На глазах образовались слезы, а сердце словно вырвали когтями из груди. Зачем я это сказала, сама не понимала. Но так даже лучше. Пусть он ненавидит меня, чем потом я буду страдать от неминуемого расставания. Даже не задумываясь так это или нет, я уже сама себя запрограммировала на то, что долго наши отношения не продлятся.
Руки била мелкая дрожь, когда я допила кофе. Нужно было возвращаться… Мне стало страшно даже подумать, что может сделать Матвей, находясь в неадекватном состоянии. Но делать нечего. Встав, на ватных ногах, поплелась в сторону своей комнаты. Войдя, взяла рюкзак и вновь вышла. Некоторое время я потопталась около двери в спальню Матвея, после чего взялась за ручку и открыла дверь.
Горыныч лежал на кровати, устремив взгляд в потолок. Сейчас он казался мне таким уязвимым, растерянным, что мне стало стыдно за свои слова. Хотелось подойти и обнять его, рассказать, что мои слова не совсем правдивы… Я уже даже сделала несколько шагов к кровати, как он резко приподнялся и, сев, пригвоздил меня взглядом.
Сглотнув, старалась не закричать от несправедливости. Взгляд казался пустым и холодным, словно и не было ничего между нами. Одновременно это и радовало, ведь я добилась того, чего хотела, но в тоже время сердце ныло от несправедливости.
— Сейчас приедет Борзый и можно выдвигаться, — безразличие так и сквозило в его тоне.
Поднявшись, он подхватил свою сумку и, поравнявшись со мной, выхватил рюкзак из моих рук. Вышел, вновь оставив меня наедине… бороться со своими внутренними терзаниями. Ну как он может быть таким безразличным, но в тоже время таким заботливым? Зачем забрал мой рюкзак? Да и не тяжелый он был вовсе…
Услышав, как засигналила с улицы машина, бросила тоскливый взгляд на кровать, вспоминая нашу совместную ночь с Матвеем, и ушла. Уже добравшись до выхода из дома, услышала ругань, доносившуюся из-за двери. Матвей что-то кричал, матерился. Что ему отвечал Антон, я не расслышала.
Я открыла дверь и вышла, они резко замолчали. Подошла к машине и увидела осуждающий взгляд Антона. Матвей докурил и достал еще одну сигарету.
Ну, конечно… наверняка это Антон же и рассказал Матвею, кто я на самом деле. Послав ему точно такой же взгляд, открыла заднюю дверцу и села, обнаружив рядом с собой клетку с крысами.
В этот момент я возненавидела их всеми фибрами души… Хотя во всем была виновата лишь я… А эти крысы сейчас лишний раз напоминали, какая я дура…
Матвей докурил, мужчины молча сели в машину, и уже через минуту мы мчались домой. Мне поскорее хотелось оказаться у себя в квартире, набрать номер подруги и поплакаться ей. Я не думала, что и она будет меня осуждать, как Антон. Наоборот, я рассчитывала на ее поддержку.
Дальше я отказывалась рассуждать о своем поведении. Просто безразлично смотрела в окно, на проносившиеся мимо деревья и машины.
Через несколько часов мы уже были в городе. Антон спросил, куда меня везти. Рассказав ему, терпеливо ждала, когда окажусь на своем островке безопасности.
Уже через тридцать минут Антон завернул в мои дворы и притормозил около подъезда.
— Спасибо! — на радостях выпалила я и поспешила покинуть машину.
Я вышла, а вместе со мной и Матвей. Растерявшись, не сразу сообразила, что мне делать. Он расставил руки по обе стороны от меня, прижимая спиной к машине. Я нервно сжимала в руках рюкзак, так как действия Горыныча совсем не понимала. Ну зачем он продолжает мучить меня? Неужели нельзя было просто отпустить…
— Ладно… — словно сдавшись, Матвей вздохнул и продолжил: — Мне плевать на то, что ты замужем, это все поправимо… — он говорил неуверенно, все время делая паузу, будто старался правильно подобрать слова. — Мне необходимо… Нет, не так… Мне нужно… Черт! — он зарычал, но не отстранился.
Продолжая смотреть мне в глаза, не выдержал и, схватив лицо руками, поцеловал. По моей щеке скатилась одинокая слеза. Я не отвечала на поцелуй, просто не видела в этом смысла. Матвей, все поняв, отстранился.