Любовь кардинала
Шрифт:
Голубые глаза долгим выразительным взглядом держали ее в оцепенении. Глубокий голос с сильным английским акцентом, обычно казавшимся отвратительным на слух, звучал, словно медленная мелодия, повествующая о том, как он увидел ее впервые, когда был инкогнито проездом в Париже и так и не узнал, кто она такая. Ее красота, говорил он, ослепила его еще тогда, хотя он находился далеко на публичной галерее. Теперь, рядом с нею, лицом к лицу, он не может поверить, что природа способна создать такое совершенство.
Анна слушала, не в силах остановить поток комплиментов, парализованная силой его личности и неприкрытой
– Ваше Величество…
– Мой герцог!
Она повернулась, услышав этот ненавистный голос. Тон его был легче и свободнее, чем у англичанина, и полон дружелюбия и обаяния. Ришелье сделал низкий поклон.
– Прошу прощения, Мадам, за то, что прервал столь приятную беседу. Не могу ли я проводить Его Высочество к Ее Величеству королеве-матери? Она шлет вам свои наилучшие пожелания, Мадам, и надеется, что вы присоединитесь к ней. Позже.
Ему ответил Бекингем:
– Как я могу покинуть королеву всех женщин даже ради матери моей королевы? Увы, Ваше Высокопреосвященство, – он поклонился кардиналу, – вы хотите нас разлучить?
– Идите к Ее Величеству, – быстро шепнула Анна. – Я приду следом: мне нужно поговорить с королем.
– Тогда до встречи, Мадам.
Ришелье не сводил глаз с герцога, когда тот опустился на колено перед Анной и, схватив протянутую ему руку, стал осыпать ее поцелуями. По обычаю губы герцога не касались пальцев Анны.
– Даже мгновение вдали от вас будет казаться мне вечностью.
– Что он сказал? – спросила Мари. – Все следили за вами обоими! А как он склонился и поцеловал вашу руку! Бог мой, я думала, что ваш друг кардинал зачахнет от зависти.
– Герцог говорил мне комплименты, – ответила наконец Анна. – Экстравагантные, нелепые комплименты. Как выглядел король, Мари? Видел он это?
– Он не сводил глаз с вас обоих, делая вид, конечно, что его это не интересует. Но Ришелье выдал себя. – Она засмеялась и махнула рукой Холланду, который пытался пробраться к ней с веером. – Он все еще ваш раб, Мадам, верьте мне. – На мгновение она стала серьезной. – Но будьте осторожны с Бекингемом. Есть только один человек опаснее отвергнутого любовника, и это тот, кто видит, как принимают ухаживания другого. А вы, дорогая Мадам, при всей вашей невинности приняли ухаживания герцога на виду у всех.
Попрощавшись с женой, матерью и братом и вслед за ними с почетным гостем герцогом Бекингемом, король во главе своих приближенных
– Останьтесь. Мне нужно с вами поговорить.
Они прошли через вторую и третью прихожие и оказались в спальне короля. Людовик бросил свою украшенную плюмажем шляпу на кресло и спросил:
– Ваше мнение о герцоге Бекингеме?
От Ришелье не укрылись прищуренные глаза короля и стиснутые в гневе губы.
– Герцог очень красив, – тихо заметил он.
– Мне показалось, что он чересчур разодет, – бросил король.
Ришелье вспомнил пурпурный бархатный костюм, расшитый огромными жемчужинами, невероятных размеров бриллианты в шляпе герцога и на эфесе шпаги. Вспомнил загорелое надменное лицо англичанина, его выражение во время разговора с королевой.
– К тому же мне говорили, что он приволок за собой свиту из семисот человек, – продолжал Людовик. Он подошел к окну и стал глядеть наружу, заложив руки за спину.
– У англичан нет вкуса, – мягко сказал кардинал. – Они нацепляют на себя бриллианты, словно буконьеры после удачного набега. Простите, сир, ему свиту больше той, что берете с собой в поездку вы, и безвкусный жемчуг. Я уверен: у герцога – самые лучшие намерения. Он сделал все возможное и невозможное, чтобы вам угодить.
Ришелье видел, как король не отрывал глаз от Бекингема и королевы. Он сам был вынужден следить за тем, как разгоралось их взаимное восхищение друг другом. Но ради союза с Англией он сумел подавить в себе муки ревности. Бекингем неприкосновенен. Но Анна, зачарованно глядевшая в глаза герцогу, покоренная им на глазах у всех, и эта презренная и зловредная герцогиня де Шеврез, – с ними-то дело обстояло по-другому…
– Он был куда внимательнее к королеве, чем к моей матери, – произнес король после долгого молчания.
– Королева очень красива, сир, – голос Ришелье звучал мягко. – Герцога вполне можно понять.
– Никогда не находил ее красивой.
– Ах, но другие думают иначе. Королева молода, возможно, несколько легкомысленна, и в отличие от вас не имеет ваших обязанностей и ответственности.
– Ни ответственности, ни детей, – пробормотал Людовик. – Когда я зачал ей ребенка, у нее случился выкидыш. И знаете почему? Она упала, бегая наперегонки с этой проституткой Шеврез! Клянусь кровью Христовой, разве удивительно, что я не делю с ней постель после этого?
– Согласен с вами, сир. И раз уж вы назвали мадам Шеврез, то хочу сказать, что часто думал о том, насколько она не годится в компаньонки вашей супруге, которой значительно полезнее будут наставления зрелой женщины, сумеющей внушить ей правильное понимание обязанностей королевы по отношению к королю. Почему бы не назначить герцогиню в свиту Генриетты Марии и не отослать ее вместе с английской королевой в Лондон? Я без труда найду ей достойную замену у королевы.
Людовик задумчиво посмотрел на кардинала.