Любовь Клеопатры
Шрифт:
– Вперед! К порту!
Два белых жеребца рванулись молнией к широко открытым воротам в стене ограды дворца фараона, и дребезжание колес, доносившееся по устланной тесанными каменными глыбами дороге вскоре скрылось в дали. Стражники закрыли тяжелые створки дубовых ворот и принялись спускать на массивных цепях железную решетку, прикрывающую с внешней стороны ворота. Их красные плащи развивались на ветру как красные флаги легионеров, которые были видны и на стене, опоясывающей дворец. Клеопатра посмотрела на верх туда где были зубцы бойниц, на мелькающих там часовых из римских легионеров, выделенных Цезарем, и сердце царицы успокоилось, приобрело обычный ритм здоровой и полной молодых сил женщины. Она двинулась вдоль стены к дальним строением дворцу, где виднелась высокая башня одна из четырех, расположенных по углам стены, со смотровыми площадками с верху на каждой башне. Взобравшись на верх по внутренней винтовой лестнице с любопытством стлала ожидать восход солнца. Когда первые лучи коснулись крыш домов, и свет прогнал тени из ущелий тесных улиц Александрии, из туманной облачности возник порт. Взгляду царицы открылись две центральные улицы, тянувшиеся от порта через весь город, огибая дворец фараона, как две реки с притоками других совсем тесных улочек, как раз проезд по ним может проехать одна колесница или телега крестьянина и только в одну сторону. А на двух этих дорогах могут уже разминутся две встречные колесницы. У порта обе дороги были завалены баррикадами, сооруженными из мелких построек торговцев припортового базара. Легионеры снесли торговые ряды и все, из чего они были сложены укладывалось на баррикадах. Старинные книги из Александрийской библиотеки, и рулоны свитков с древнейшими произведениями искусства были уложены под уцелевшим огромным навесом, что был предусмотрен для склада, содержание товаров там все вынесено на баррикады, закрывающие проход к порту. Эти стены баррикад из подручного материала выросли в считанные часы до самых причалов в ожидании нападения войск армии Ахилла. Лучники мастерски сделали в баррикадах бойницы внешне незаметные для наступающего врага и умело целились, примеряясь к будущей стрельбе из луков. С высоты башни Клеопатра зорко следила за действиями войск Цезаря, и видно было ей, что основные силы он кинул на защиту причалов порта, чтобы дать беспрепятственно причалить кораблям подмоги. И уберечь завоевание Египта для Рима. Он говорил Клеопатре, что его окончательная цель стать императором Рима, и Рим превратить из республики в Римскую империю, поэтому цель его оправдывает средства, а Египет объединить с Римской империей и считать империей со всеми римскими привилегиями для египтян как для римлян. Эта идея так захватила Клеопатру, что она, конечно, хотела этого и была готова на все ради этой затеи Цезаря. Взгляд царицы упал на отдаленный холм, что маячил за городом, весь покрытый зелеными оливковыми деревьями, у подножья этого холма был разбит уже лагерь Ахилла подоспевшими вчера вечером пеших войск и с провиантом и оружием. Вокруг лагеря были установлены телеги, а в середине уже стояли многочисленные шатры для войск, дымились костры на которых готовилась пища, вокруг этих костров сидели кучки солдат. Клеопатре отсюда хорошо был виден шатер фараона на вершине холма. Она помнила этот походный шатер, с которым она путешествовала с отцом в оазис Сива к хаму Оракула. Сердце ее поневоле сжалось от нахлынувших чувств, на глаза навернулись слезы: “Если бы жив был отец, все было бы по-другому”. Взгляд ее упал на костры лагеря, которые стали затухать, и на возбужденное шевеление там. Колонны солдат стали строится для походного выдвижения, впереди выстроившихся шеренг два конника, на черных скакунах объезжали строй. Клеопатра узнала брата и рядом Ахилла, они останавливались перед каждым построением в походную колону солдат и Ахилл, жестикулируя, что-то говорил им. Пешие воины в колонах, насчитала Клеопатра семь колонн по четыре тысячи солдат в каждой, итого двадцать восемь тысяч солдат. Все сразу строем выдвинулись за конниками в сторону Александрии. Клеопатра поспешила спустится с башни и укрыться во дворце. Она вбежала в свой кабинет, затем зажгла свечи в подсвечнике и вошла в потайную комнату, закрыв за собой дверь. Хроновизор теперь должен развеять ее страхи. Она уселась за небольшой письменный стол, поставив подсвечник рядом, открыла прибор, надела на голову шапочку и принялась смотреть, что произойдет в самое ближайшее время. На экране войско Ахилла огибало дворец с двух сторон, не предпринимая штурма и проследовало в сторону порта. Фараон Птолемей XIII Авлет с группой всадников телохранителей вернулся к шатру на холме. И с вершины холма стал наблюдать за разворачивающимся уличным сражением. Ему хотелось разглядеть все досконально, но расстояние было слишком далекое и лишь теша себя надеждами о скорой победе он смотрел, не отрываясь в сторону Александрии, надеясь на победу. Напротив, Клеопатра, просмотрела картины боя за порт, что показал прибор, радостно и с бурным приливом уверенности в себя и в своего Цезаря, вышла из кабинета, и направилась к башне. На стене, опоясывающей дворец у бойниц мельтешили легионеры, готовые немедленно приступить к отражению штурма дворца. Некоторые из них поворачивались в сторону Клеопатры, что спешила к башне, удивляясь смелости царицы, и воодушевленные царственной особой, продолжали наблюдать за стеной высматривая врага. Клеопатра поднялась на башню. На смотровой площадке уже стояла метательная машина со взведенным рычагом в виде огромной деревянной ложки в которой была помещена металлическая глубокая посудина в виде блюдца. Рядом горел костер, над которым подвешен казан с расплавленной смолой. У костра стоял солдат с черпаком, готовый в любой момент зачерпнуть из казана смолу и наполнить метательную посудину. При запуске метательного устройства посудина со смолой запускалась на врага, нанося ему очень болезненные раны, особенно тем, кто на приставных лестницах форсирует крепостную стену. Атака захлебывается и форсирование стен прерывается. Солдаты, одушевленные тем, что сама царица с ними на передовой вершине башни, кланялись и встретили ее улыбками. Рассказывая устройство метательного оружия и что, оно может дать при форсировании крепостных стен, удивляясь знанием римской речи и были очень довольны ее посещением. Тем временем до дворца доносились дружные крики штурмующих баррикады порта, и заклубился неожиданно дым, поднявшись над портом. Клеопатра догадалась, что загорелся склад книг. Самые ценные экземпляры в этом пожаре сгорели до тла. Во второй половине дня утомленные штурмом солдаты армии Ахилла брели и тащили на себе раненных товарищей, истекающих кровью от ран, полученных стрелами. Первая атака порта была отбита, ряды солдат поредели. Но второй эшелон свежих сил прибыл в лагерь на подмогу. И Ахилл выступил перед новыми солдатами:
– Мы доделаем нашу работу! Порт будет захвачен, а наглые римляне будут казнены распятыми на крестах! Это я вам обещаю, доблестные воины! – громогласно говорил командующий перед строем солдат, – Египтяне, прогоним иноверцев из нашей страны!
– Ур-р-а-а! – закричало войско, эхо ответило им, затихая в дали.
– А сейчас отдыхайте, набирайтесь сил, завтра с раннего утра нас ждет победа над врагом!
Снова раздалось над просторами лагеря победное “Ура”, над победой, которой еще нет.
Глава 5
Цезарь не прибыл во дворец к обеду. Напряжение боя с превосходящими силами противника вынуждали его быть со своими солдатами и биться на равно с ними. Выставив часовых, Цезарь зашел в шатер, установленный у самого причала, где болталась привязанная лотка, на случай бегства с остатками уцелевших солдат. Осушив кубок красного вина он с начальниками, которых у него осталось два из четырех, сказал:
– Доблестные соратники, сегодня должен причалить Марк с конницей и пешим легионом римлян. Я прошу вас собраться и выстоять, к утру корабли должны будут уже стоять у причалов.
– Мы видали с тобой и не такое, помнишь высадку на берега Англии, а германцев, форсирование Рубикона, если бы не сожжённые мосты, измученные солдаты отступили бы не задумываясь, – говорил его боевой товарищ командир лучников грек Креон, – помнишь!?
– Да, помню! – отвечал Цезарь, – Ну, а ты Овидий, что скажешь?
– Мои лазутчики, доблестные воины, и прекрасные разведчики, так, что можешь положится на нас, действуя в тылу врага, добывая важные сведения, а иногда и операции ликвидации важных командиров противника, от которых зависела победа, нам не впервой. – Ответил командир.
– Ну, тогда за вас мои боевые товарищи! – Цезарь поднял кубок, и выпил до дна, – А теперь Овидий, мне необходима ликвидация Ахилла. – Сказав это, Цезарь внимательно посмотрел в глаза Овидия, – Что скажешь ты на мое предложение?
– Я сам хотел предложить тебе дать согласие на ликвидацию Ахилла, так как срубив голову вожаку стаи, шакал не сможет управлять стаей львов!
Цезарь с одобрением посмотрел в сторону, как бы советуясь мысленно с невидимым советчиком, с минуту молчал, взвешивая за и против:
– Когда ты так говоришь, значит у тебя есть на то причины, – в раздумьях посмотрел на Овидия, – как будешь выполнять задачу?! – не сводя глаз с командира разведчиков, спросил твердым голосом.
– У меня есть один галл, неприметный с виду, но очень подготовленный боец, он выполнит задачу.
– Как он может выполнить задачу, когда лагерь фараона просматривается вдоль и поперек, а многократно превосходящие враги мой немногочисленный отряд из чуть более двух с половиной сотен бойцов, обороняющих порт, не считая охрану дворца.
– Ты спроси его лучше сам, а не меня, я могу командовать, да рубить головы в прямом бою противнику! – ответил Овидий.
– Приведи его ко мне! – приказал Цезарь. Овидий удалился и через непродолжительное время пришел с мальчишкой.
– Это кто?! – с возмущением спросил Цезарь.
– Его зовут Титаник! – серьезно отвечал Овидий.
Цезарь не знал, что сказать. Его удивлению не было предела, он был озадачен видом мальчика, хоть при свете лампы лицо у этого невысокого роста человечка было испещрено морщинами, выдавая в нем далеко не молодого подростка.
– Сколько тебе лет, Титаник? – спросил Цезарь.
– Мне исполнилось сорок девять в этом году. – Молодцевато ответил боец.
– Может покажешь свои умения, что ты умеешь? – не то насмешливо, ни то скучающе спросил Цезарь.
Титаник молча снял с плеча боевой лук, скорее похожий на детскую игрушку размерами оружия, вынул две стрелы из висевшего за спиной небольшого полного стрел колчедана, одну вставил, прицелился в деревянный столб, держащий шатер, и спустил тетиву. Стрела со свистом вонзилась в дерево, застряла там. Выпущенная вторая стрела прошила древко первой и воткнулась в столб. Она еще колебалась от удара, когда Титаник невесть откуда достал нож и швырнул в стрелу расколов ее на двое. Цезарь изумленно смотрел на это представление и не мог поверить, что такое возможно. Титаник спокойно подошел к деревянной подпорке шатра, извлек нож и вдел в ножны, что крепились к его поясу.
– Твой командир сказал тебе, зачем ты здесь? – спросил Цезарь.
– Да, мой господин, мне большая честь служить под началом прославленного полководца Цезаря, с честью для меня будет выполнение поставленной тобою задачи. – Кланяясь Цезарю отвечал Титаник.
– Меня интересует, как ты будешь выполнять это сложное задание?
– Я просто его убью, а как это уже не имеет никакого значения, главное устранить голову вожака, а шакал не сможет управлять стаей львов! – ответил Титаник, намекая на неопытность малолетнего фараона, который не сможет вместо Ахилла вести за собой войска.
– Что ж похвально, Титаник! Я не останусь в накладе, и щедро воздам тебе почестей, славы и золота. – Подбодрил Цезарь смелого разведчика.
– Рад служить тебе повелитель! – кланяясь ответил боец.
– Цезарь, разреши нам с Титаником удалится, он мне сказал, что сегодня хочет отбыть на задание, надо мне подготовить разведчика для его нелегкой задачи.
– Ступайте, и нам пора на отдых, завтра будет тяжелый день....
Овидий, вышел из шатра Цезаря и сказал Титанику:
– Ты так спокойно ответил полководцу, что устранишь Ахилла, как будто знаешь, что и как будешь это делать? – спросил командир разведчиков.