Любовь Лето Аркаим

Фетисова Елена Владимировна

– Интересно, а Котецкая замужем? – шёпотом спрашивала Алёна у Томки.

– Не знаю. Кольца вроде бы нет на пальце. Вот сама и спроси у неё, любопытная. Такими вещами обычно мужики интересуются.

Глава 3

Нет, Анна Котецкая замужем не была. Не особо – то ей с мужиками везло. Хотелось, конечно же, влюбится, как тогда в первый раз в Алексея с физмата, но – увы, – не появлялись кандидаты. Один сменял другого, ну словно трамваи. И не понятно было, то ли слишком независимая, то ли невезучая. Разочарования следовали чередой, друг за другом. Сейчас был один, Халилов Серёга. С ним Аня периодически устраивала постельные свидания,

будучи в деревне Кунгурка, куда на лето приезжала с мамой. Скорее от скуки, чем от любви. От этих встреч в душе оставалась пустота, на языке – горечь.

А тут она вообще такого фортеля от Халилова не ожидала. Будучи в душе, она не сразу поняла, что в дверь раздаётся настойчивый звонок.

– Ты? Что ты делаешь в городе и в такой час?

На пороге стоял Сергей с сумкой. Какой – то потный и неопрятный. Вот чего припёрся, спрашивается. Она не помнит, что ему адрес свой называла.

– А я всё звоню, звоню. Охранником устроился на парковку, а жить – то негде.

Как – то так вышло, что не хотела впускать, но пожалела. Любовник вроде как неплохой. Вот живёт теперь второй год уже. Анну во многом он не устраивал: много пил, а самое неприятное – был сиделым.

«От сиделого добра не жди», – так говорила Софья Андреевна, мамина подруга из Кунгурки.

Хорошо ещё, что ту часть своей жалкой зарплаты, что не пропивал, Анне отдавал на еду, хозяйственные нужды. Порою и сам продукты купит, сварганит какую-нибудь баланду. А что касается судимости, так за хулиганку отсидел. Этим Анна себя и маму успокаивала. Она так и не могла понять, любит она его или нет. На протяжении долгого времени она разочаровывалась в мужчинах, теряла их. Каждый раз говорила себе, что большая и настоящая любовь ещё впереди.

Девушки задумчиво смотрели в окно на мелькавшие деревья, поляны, деревенские домики. Каждая думала о своём. Алёна всё ещё находилась под впечатлением Колькиного поступка, что застал её врасплох. Ну какой там за муж? Жизнь только начинается!

– Он просто боится, что во время практики ты влюбишься в другого парня, в Гришку, например, – подвела итог Тома. – Замуж как – то рано ещё.

– Девчонки, а кто со мной в картишки?

Это проснулся Григорий и теперь жаждет активности, общения.

– Парень, а ты храпел так, что стены содрогались, – начала хохмить Ольга Пашина, шебутная толстушка с длинной русой косой. В последние часы только её и было слышно: анекдоты, смешные истории из жизни, а порою и песни она исполнять не стеснялась. В такие моменты её подхватывали другие девушки без комплексов.

Алёна карты не любила, а вот Тома и Оля согласились, пообещав, что его быстренько сделают. Григорий в женской компании чувствовал себя свободно. Ему такое общество нравилось даже больше, чем мужское. Среди себе подобных возникали комплексы, ущербность: его окружающие самцы и красивее, и мужественнее, и сильнее были в любом случае. Он ощущал подтрунивание над собой. А тут группа девчонок, которую он нежно прозвал: «Моя малина». И каждая с изюминкой, одна краше другой: с хвостом, косою, с косметикой и без неё.

– Ох, Григорий, посмотри, какой у тебя большой выбор, – смеялась Анна, – выбирай любую.

– Да ладно, ничего не любую. У многих, между прочим, есть парни, – отозвалась Тамара. – Это они только сейчас заскучали вдали от любимых. Грустят, глядя в окна.

Все засмеялись. Поездка проходила в душевной обстановке, все непринуждённо общались. Даже заядлые анти – подружки, Катька Семёнова и Танька Седых не перерекались, не рвали друг другу волосы. У девушек с самого начала учёбы возникла дружба, но потом что – то разладилось из – за склочного Катькиного характера. Был такой случай: во время сдачи экзамена по истории искусств России педагог Кирилл Фёдорович, нашёл у кого – то выпавшие шпаргалки. Никто не хотел признаваться. А Катька в целях навредить анти – подруге, указала на Таню Седых. Состоялась ругань, а за стенами аудитории – драка. Когда девушек разняли, то увидели, что у Седых была зажата в кулаке прядь крашеных Катькиных волос. С тех пор вражда только усилилась. Кто – то пошутил, что будет чудо, если в конце пятого курса девушки не поубивают друг друга.

Весёлая карточная игра продолжалась долго, до полуночи. Ольга Пашина, действительно сделала Григория, как и обещала.

– Да, кстати, – всем объявила Котецкая,– никакой Анны Анатольевны, как я в начале представилась, а просто Анна.

Тут же многими вспомнился латиноамериканский сериал «Просто Мария». Обсудили и его. После чего вспомнили и другие сериалы: «Элен и ребята», «Твин Пикс», «Санта – Барбара».

Все улеглись спать. Не спалось только троим: Анне, Гришке и Алёне. Она лежала молча, с закрытыми глазами

–Все спят? И Степановна? Наливай!

– Чем закусывать будем?

Сладкая парочка, Аня и Григорий, воспользовавшись случаем, решили выпить, но явно не чай. Алёна продолжала молча, не шелохнувшись лежать на верхней полке. Вскоре её одолел сон.

Проснувшись среди ночи, девушка пошла в туалет. Через маленькое окошко она заглянула в тамбур. Было темно, но девушке всё же удалось различить силуэты Аньки и Гришки. Сначала это выглядело потасовкой, после он её схватил и поцеловал. Его правая рука настойчиво лезла ей под мохнатую бордовую кофту.

«Любовники?» – подумала Алёна. Под впечатлением от увиденного девушка снова долго не могла сомкнуть глаз. Удалось уснуть ей за пятнадцать минут до подъёма.

– Через полчаса Бреды, – объявила проводница и зачем – то посветила фонарём Алёне в лицо.

Ах, как же ей хотелось спать! Ей с трудом пришлось преодолеть чувство разбитости.

Глава 4

Эйджен сегодня снова пришёл сюда рано – рано. Сначала свой ритуал он совершил в самом центре древнего загадочного поселения, затем на горе Шаманке. Там – то ему и поведал бог солнца Ра о том, что вскоре придут сюда люди, чтобы потревожить его, бога солнца. О нет, этого нельзя было допустить, иначе нарушится вселенское равновесие. Он, избранник Бога, хранитель этого священного места не должен этого допустить. Эйджен неистово кружился, бил в бубен, издавал звуки, похожие на завывание ветра в трубах, на стон раненой волчицы. Вскоре он упал плашмя на живот, раскинув руки в стороны, он долго так лежал. На нём была одета оленья шкура, полу которой украшали песцовые хвосты, на голове возвышалась шапка из чернобурки с монистами по бокам.

Тёмная туча затянула небо. Повеяло капризным дождём.

Глава 5

В свои тридцать он уже нажился городской жизнью обывателя, в которой было многое: с детства музыкальная школа, большой теннис, стремление к идеалу в школе (именно отличником и победителем всевозможных олимпиад его хотели видеть родители), болезненные споры по поводу ВУЗа (родители были против медицинского), и сильная любовь, и столь же сильная боль после того, как Ленка бросила его и дочь Катю, укатив в Германию со своим Генрихом. Ну и что, что старый и неказистый, зато богатый и перспективный.