Любовь на американских горках
Шрифт:
А где-то внутри у Алёны свербела мысль, что ничего она не добьётся. Но девушка решила сейчас не концентрироваться на плохом. «Чем меньше внимания уделяешь мыслям, тем меньше они воплощаются в реальности», – перефразировала она для себя то, что думала тогда у заснеженного поля, рядом с Володей.
Алёна перестроилась в другой ряд. Скоро надо было съезжать на Ленинский проспект.
Глава 16. Психолог Фаина Ивановна
Алёна поняла, почему раньше боялась летать. Это ощущение, когда у тебя нет опоры, ты не стоишь крепко на земле
Эти мысли Алёна высказывала восемь месяцев назад, сидя в кабинете у психолога, недалеко от станции метро «Белорусская-кольцевая». Фаина Ивановна – так звали психолога – была пышной и уютной женщиной лет пятидесяти, от которой ничего плохого не ждёшь. Напротив, казалось, что она, как добрая мама, утешит и прижмёт к своей груди, и покачает, если станет совсем тяжело и больно. Конечно, никто таких вольностей в этом кабинете не допускал, и физическая дистанция между психологом и клиенткой не сокращалась – но Алёна очень любила мечтать и представлять. Кто ей мог помешать?
Тот раз был уже вторым, когда Алёна пришла к психологу. На первом сеансе она лила слёзы, всхлипывала и путано рассказывала историю их взаимоотношений с Володей, с первого курса института и по сей день. Фаина Ивановна подавала ей бумажные платочки и по-доброму, сочувственно улыбалась. Через полтора часа они добрались-таки до события, которое послужило поводом для визита. Володя сказал, что больше у них не будет секса, и это был последний гвоздь в крышку гроба. Они с мужем провели без сна почти до утра, ходили гулять на улицу и серьёзно разговаривать.
Был конец сентября, похолодало, и лужи ночью начали подмерзать. После прогулки, согревшись горячим чаем (она не пила, а держалась за чашку руками), Алёна плакала и говорила, что любит Володю и больше не будет выносить ему мозг и никогда в жизни не заревнует, и она так себя ведёт, просто потому что очень сильно его любит, просто… просто… просто… Совсем это было не просто.
Не факт, что Володя слушал всю её эмоциональную речь. Он умел абстрагироваться от внешних звуков и изображений, когда хотел – как будто накладывал фильтр на окружающую среду. Ему самому было больно и неприятно, и не хотелось никаких конфликтов, тем более с женой, которую он до сих пор любил.
Алёна смущаясь рассказала психологу про аналогию с американскими горками, и Фаина Ивановна подхватила эту мысль:
– Замечательно! Очень хороший образ. А теперь мы с вами как будто едем под той «мёртвой петлёй», на которой произошёл ваш кризис с мужем. Но теперь вы её видите с другого ракурса. Сейчас вы в безопасности, надёжно пристёгнуты ремнями, я рядом и помогу, если что. Никакого висения вниз головой и страха больше не будет. Это в прошлом. Мы просто едем мимо, замедляем скорость и разглядываем то, что вам с мужем пришлось в тот момент пережить. Расскажите, Алёна, что вы видите?
Глава 17.
Тогда зимой, когда они возвращались с вертолётной базы, Володя рассказал Алёне о бывшей невесте. Девушка была моделью из рекламного ролика фирмы-автодилера, где он работал. Съёмки рекламы происходили в их офисе, на первом этаже которого размещался просторный шоу-рум с выставленными автомобилями класса люкс. Девушек для фотосессии набрали в модельных агентствах, и Маша – так звали будущую избранницу Володи – выделялась нетипичной для модели скромностью. Две другие девчонки чувствовали себя звёздами в центре всеобщего внимания, вставали в соблазнительные позы и обнимали автомобили – чуть ли не облизывали их. Режиссёру они говорили с претензиями, свысока:
– Да вы сами так встаньте!
– У меня от каблуков уже ноги болят.
– Долго ещё? Пять часов смена, а мне ещё на фитнес, я вообще везде опоздаю из-за этих съёмок.
– Девочки, кому не нравится – выход вон там, и вы ещё неустойку оплатите за срыв съёмок. Всё, разговор окончен, – отвечал режиссёр, и модели обиженно надували губы и с ним уже больше не спорили.
В перерывах между дублями девушки срывались на персонале, то требуя чаю с коньяком, то жалуясь на сквозняк, то отшивая сотрудников салона, которые были преимущественно мужчинами и собрались поглазеть на съёмки.
А Маша выполняла все указания режиссёра без споров, ни на что не жаловалась и с улыбкой благодарила девочек-помощниц за чай, а всех, с кем общалась, запомнила по именам. Под её обаяние невозможно было не подпасть.
Володя был в тот момент в мрачном состоянии – от затяжной депрессии после измены и ухода Алёны. Маша, как он понял, просто пожалела его. Среди всех сотрудников (а многие предлагали её подвезти после съёмок до дома и спрашивали телефончик) она выбрала Володю. Сама подошла к нему и сказала:
– Может, вы меня отвезёте? Если это не очень сложно.
Володя свои услуги ей не предлагал: ему было не до девушек и не до флирта. Но и отказать хорошему человеку было бы не учтиво. Тем более что, как оказалось, им надо было ехать в одну сторону. Так это всё и завязалось.
Историю в подробностях Володя не рассказывал, но Алёне стало ясно, что эти отношения были для него очень серьёзными. Жить вместе с Машей Володя не торопился, помня, как неудачно вышло у него с первой девушкой. Маша сама приехала однажды с вещами, и как-то так само вышло, что она осталась насовсем.
Володя вёл машину и смотрел вперёд, на трассу, а Алёна ощущала, как её муж перенёсся в то время.
– Я офигел вообще-то, когда она пришла ко мне жить. Это было неудобно и неловко. И я привык один, не хотелось перед кем-то… – Володя говорил и говорил.
А Алёна видела, что он был рад переезду Маши к нему. Володя с его печальным опытом боялся ссор, обид и «выноса мозга», но эта девушка, видимо, оказалась так хороша, мила и добра, что сняла все его подозрения и расположила к себе за каких-то несколько месяцев. Он купил ей кольцо и сделал предложение, не рассчитывая на согласие. Ведь он был не очень красив и пока что не очень успешен в работе. Но Маша сразу согласилась.