Любовь на коротком поводке
Шрифт:
— И почему не поднялся? — держала я в руках его голову, потому что держать в руках себя уже не могла. Тело вырвалось из-под контроля, так ему и надо… Это телу и нужно было. Чувствовать едва уловимый фруктовый запах геля для душа и ощущать покалывание утренней щетины. И хочется, и колется, и мать звонит в самый неподходящий момент, точно чувствует, что дочь выходит не только из-под своего контроля, но и из-под ее — смирись, Инга, как смирилась я под натиском серого волка, хотя из серого сейчас на нем только трусы. Сама такие для него выбрала, хотя там были и черные, и белые:
— Потому что меня не пускали… Вы обе, — усмехнулся Олег и наконец принял почти что вертикальное положение.
Агата тут же плюхнулась мордой ему на колени, скрыв от моего прицельного взгляда его боль. У меня тоже свело желанием все тело, но я знала, что сейчас у нас ничего не выйдет. Если уж он и решится в конце концов выставить собаку за дверь, то пусть делает это в своём доме. И на собственной стене показывает высший пилотаж малярного искусства.
— Это я сказала ей лечь спать с тобой, — тронула я его совсем не сгорбленную спину.
Мышцы у него, наверное, в любой ситуации держат форму. Особенно те, что отвечают за хватку. Он сжимал мне запястье, но не тянул ни к себе, ни от себя. Просто смотрел в глаза взглядом, в котором не было места смеху: видимо, моя шутка не удалась.
— Вы обе меня любите, — голос оказался еще более серьезным. — И не даёте мне ни минуты в этом усомниться. Ещё и голодом морите. Наверное, тоже от большой любви.
Я сжала губы, чтобы улыбнуться детской наивной улыбочкой:
— Я встаю.
Глава 43 "Собачье ухаживание"
Три шага от кровати я проскакала горной козой, а вот у шкафа с одеждой замерла в позе цапли, потому что у меня вдруг жутко зачесалась коленка, а я уже держалась рукой за зеркальную дверцу. В отражении я, конечно, выглядела ужасно смешно, но ногтями точно бы разодрала кожу: это все нервы, нервы… От нервов женщине помогает шоппинг, и я решилась сделать то, что собиралась сделать ещё вчера: выбрать из Лолиной коллекции наряд, подходящий для сумасшедшей Дамы с собачкой.
Выбор оказался огромный — иначе Лола и не одевалась, даже не имея собаки. Интересно, в какой момент до неё дошло, что она немного того? Неужели ум заложен у женщины в подкожном жирке? Пополнела и поумнела? И смузи, наверное, поддерживают худеющий ум в своеобразном здравии. Мой, увы, не вернёт даже овсянка!
— Что? — обернулась я от шкафа, заметив в зеркальной дверце отражение слишком внимательного взгляда Олега.
Наблюдатель вздрогнул и нервно провёл рукой по собачьей голове, прижимая огромными пальцами огромные уши. Свои у него тоже сделались большими. Или такими и были, а я просто не замечала? Были или нет? Я даже улыбнулась всем этим глупостям, которые бесперебойно лезли мне в голову.
— Ничего, — вернул мне улыбку Олег, перехватывая пальцами раскрытую пасть Агаты. — Просто хочу смотреть на тебя… За смотрение она ведь меня не сожрет? Не сожрешь, а? — обратился он уже к собаке, выпуская морду на свободу.
Наглая морда тут же его лизнула: ну да, бьет — значит, любит. А потом эта засранка двинулась на меня, грозясь исцарапать мне голые ноги, но Олег вовремя пришел на выручку, ухватившись за ошейник.
— Глупая, так ты завтрака не допросишься, — нагнулся он к оттопыренному собачьему уху. — Они, — Олег повел в мою сторону подбородком, — любят ушами. Ты лучше повой. Ну, я же знаю, что ты умеешь ныть. Ну…
И Агата заскулила — как у него это получилось, как?
— Ты собачье терпение не испытывай. Я не буду вечность ей зубы заговаривать, — оскалился Олег, когда я заржала над ними в голос. Человеческим смехом это не назвала бы даже сивая кобыла.
Я схватила вешалку, на которой висело платье в цветочек, и прикрыла им майку пижамы.
— Ну… — Олег не понял, что я от него хочу. Пришлось добавить: — Нравится?
— Нравишься… — ответил он по слогам. — Ты мне нравишься в купальнике… Из серии «платье голого короля»…
Я снова не смогла сдержать улыбку.
— Так что выбирай любое платье. Я не тот, кто смотрит на наряд… Наряды врут. Тем более, в России, где в кредит покупают дорогое шмотье, думая, что… — Олег поджал губы. — Ну, как там у Жванецкого было: рожи отдельно, фраки отдельно?
Я пожала плечами — Жванецкого я не слушала. К счастью или к несчастью. И вообще не имела привычки сорить цитатами даже на стене Вконтакте.
— Да ладно… — Олег явно прочитал на моем лице что-то другое, потому что другие части тела, которые могли заинтересовать его глаза, я по-прежнему прикрывала платьем. — Я сам такой… Долго влезал обратно в пиджак.
— Тогда я надену это платье. К нему есть шляпка и кофта. Агата, ты хочешь бантик на башку? — попыталась я шуткой отвести от себя острый взгляд Олега, который колол в самое сердце, то есть грудь, все еще прикрытую вешалкой.
— Сдурела? — не понял Олег шутку. — Пусть в нашей троице хоть собака выглядит достойно. Я ее сейчас вымою и причешу. У вас шампунь имеется?
Я кивнула и, оттянув остальные вешалки вглубь шкафа-купе, повесила мой выходной наряд на самом виду, взяла штаны и футболку и…
— Почему ты так на меня смотришь? — и обернулась к кровати с вопросом.
— Мог бы не смотреть, не смотрел бы, а так — это все, что мне остается… Я серьезно про собаку. Думаешь, можно ее в гости к кому-нибудь сбагрить? На дачу к бабушке, например? Ну, чтобы у нас было полноценное свидание? Или не получится?