Любовь на коротком поводке
Шрифт:
Олег выругался — да и пусть!
— Менты…
Я обернулась. Мигалка. Долетались!
— Полицейские, — прошептала я.
— Когда мы уезжали, они были ещё ментами.
Машина встала. И Агата тоже — на все четыре лапы и так громко залаяла, что мы не услышали имя инспектора… летающей машины.
— Это не двери, — стащив с носа очки и зацепив дужкой за руль,
ответил «менту» Олег на замечание про езду на машине с открытыми дверьми.
Я снова держала Агату за ошейник, гладила ее, но успокоить не могла. Через истошный лай я с трудом расслышала вопрос, на который отвечал сейчас Олег. Ну, я ожидала от него резонный встречный: а где написано, что нельзя ездить с открытыми дверями? Но Олег почему-то сказал другое…
— А что это такое тогда, по-вашему? — сразу завёлся мужик в форме.
— Крылья. И не по-моему, а по конструкции, — абсолютно спокойно ответил Олег и нажал на кнопку: задняя пассажирская дверь со стороны обочины исчезла. — Они, правда, находятся пока в стадии тестирования. И, конечно, мы еще не получили разрешение на подъем машины в воздух. Но у меня имеется разрешение на учебные выезды.
Олег схватил торчащий между кресел айфон, что-то там нажал и сунул экран под нос инспектору дорожно-постовой службы, который продолжал держать в руках его права и документы на машину.
— Для тренировки пилота.
Мужик отвернулся от телефона и уставился на меня: лицо у меня явно горело сейчас праведным гневом — стрелки перевел, гавнюк.
— Я собаку тренирую, — тут же добавил Олег, не повернув ко мне головы, — для беспилотного полёта.
— Собаку? — голос инспектора постовой службы оставался серьезным, а у Олега серьезным было даже лицо. Вот у полицейского оно было скорее озабоченным.
— Блин! В кого еще, вы думаете? — неожиданно сорвался Олег. — Что вы думаете, мы позволим человеку лететь и разбиться нафиг?
Мужик ничего не ответил — наверное, он ничего не думал, а вот я передумала уже все, что только возможно! У господина Лефлера тормоза напрочь отсутствуют в голове: притормозил бы на поворотах и пораскинул мозгами, над кем можно издеваться, а над кем чревато штрафом и еще чем похуже… И все же я сильнее надавила Агате на шею в надежде, что она уменьшит громкость своего возмущения.
— Пожалуйста, разрешите нам уже ехать. Собака у нас и так нервная, а от неё зависит будущее летающих машин. Разве вы не понимаете? Я не могу потратить ещё полгода на выращивание нового пилота.
— А где двери у машины? — спросил мужик, проигнорировав просьбу отпустить нас.
— На месте двери! — Олег выхватил у меня пультик и закрыл «крыло» летательного аппарата.
— А летать без двери будет? — не менял своего серьезного тона инспектор.
— Так вертолеты без дверей летают, и вас это не удивляет! — Олег продолжал говорить громче обычного, но может уже привык перекрикивать хвостатого «пилота».
— А как же собака? — он даже ткнул полосатой палочкой по направлению к Агате, и бедная ещё пуще разоралась.
— Так она же не на орбиту в этой машине полетит! В ракете мы точно двери поставим. Разрешите нам ехать. Мы же ничего не нарушили, а если я опоздаю на научную конференцию, я нарушу соглашение с нашим правительством. Ваши коллеги в Дубае уже на летающих машинах патрулируют, а вы так и будете по дорогам ездить, если станете без надобности тормозить прогресс.
— Можете ехать! Счастливого пути! — это уже адресовывалось собаке.
Олег сунул документы мне в руки и отправил машину вперед: сам ли, на автопилоте — мне уже было без разницы. Мой смехотворный адреналин, вылившийся изо рта, перекрыл сейчас весь собачий лай.
— Чего ты-то смеешься над техническим прогрессом? Не стыдно? — Олег смотрел не на меня. И собственно это не имело больше особого значения, потому что Олег нацепил очки обратно на нос. Затем повернулся к собаке: — Белка и Стрелка тобой не гордятся, лающая дура. Ну чего ты орала? От страха? Мне тоже было страшно, не веришь?
— Не верю, — буркнула я.
Теперь Олег смотрел на меня — вернее, смотрели два его темных зеркала.
— А я не тебя и спрашиваю. Ты ничему не веришь из того, что я говорю. А когда я несу подобный бред на совещаниях, мне все верят.
— Я за них очень рада.
— За этот бред мне и платят большие деньги. Благодаря этому бреду, — Олег постучал костяшками пальцев по рулю. — У меня есть эта ласточка. Машина мечты. Так что прошу относиться ко мне с подобающим уважением и не ржать в голос.
В начале его фразы мне сделалось нехорошо от серьезности и пафоса, но в конце я заржала еще громче, поняв, что он продолжает прикалываться, нисколько не обидевшись на мою реакцию на разыгранный им спектакль.
— Что ты показал менту?
— Да какой-то наш документ. Он таким английским языком написан, что Шекспир бы голову сломал, пытаясь понять, о чем это вообще. Но графики там красивые.
— Так ты машины делаешь?