Любовь на мушке
Шрифт:
– А я могу позвонить?
– Кому?
– Мужу.
– Он сейчас на допросе. Или в камере.
– Тогда в офис.
– Кому?
– Да это не важно.
– Важно.
– Лужину Игорю Семеновичу… Если это так важно! – Мельникова посмотрела на Макара, как будто заставляла себя, но не могла на него разозлиться.
Не до того сейчас, чтобы злиться на обыкновенное занудство.
– Лужину вы позвонить не можете. Лужин убит.
– Как убит?! – совсем сошла с лица женщина.
– Возможно, выстрелом из пистолета вашего мужа.
– Так это Олег?
– А он мог?
– Олег?! Игоря?!. Ну нет!
– Я могу войти?
– А у вас есть ордер?
– У меня есть версия, что Лужина убили из пистолета вашего мужа. Но если пистолет сейчас на месте, то эта версия отпадет. Вы же хотите, чтобы ваш муж оказался на свободе? – Макар пытливо смотрел на женщину.
Не знала она, что Лужин мертв. Он в этом практически не сомневался. Но почему Мельников не сообщил жене о смерти своего друга и заместителя? Может, что-то не так в их личных отношениях? Мельникова живет одна, что, если Лужин навещал ее? Мельников мог узнать об этом и отомстить… Разве такая версия не имела права на существование? Тем более что Мельникова хороша собой.
– Ну конечно, хочу!.. – распахивая калитку, кивнула женщина.
Она совершенно забыла про собаку, но Макар помнил и не позволил себе испугаться, когда овчарка бросилась на него. Мельникова держала ее за ошейник, но ей не хватило сил удержать собаку, и она могла бы вцепиться в Макара. Если бы он не остановил ее встречным движением. Он улыбался, восхищаясь псом, но при этом, казалось, сам готов был вцепиться зубами ему в глотку, если пес не примет его как желанного гостя. А хозяйка уже впустила Макара во двор, и собака в страхе перед ним сдала назад.
– Как зовут красавицу? – Макар двумя руками обхватил собачью голову.
Он ласково трепал пса по загривку, но при этом, казалось, мог взять голову в тиски. Собака решила расслабиться и получить удовольствие.
– Чара.
– Красавица! Красавица!
Макар отпустил собаку и направился вслед за Мельниковой, которая, закрыв калитку, повела его в дом.
Время обеда уже прошло, но в доме все еще пахло жаренным с луком мясом.
– Вы кого-то ждете? – спросил Макар, сглатывая слюнки.
Он осознанно избегал серьезных отношений с женщинами, ни разу не был женат, не знал, что такое семейная жизнь. Но знал, что женщина, когда остается одна, для себя не стряпает. Тогда вопрос, для кого Мельникова готовит ужин. Или уже приготовила.
– Да нет, – качнула она головой.
– А готовите для кого?
– Да что я там приготовила, – пожала она плечами. – Обычные котлеты.
– Для кого?
– Олег может приехать… Или мог…
Мельникова даже не подумала о том, что котлеты можно съесть самой. Видно, что не обжора. Не сказать, что изящная, с тонким станом, но вес у нее точно в норме.
– Он собирался?
– Сегодня нет. Но мог. Я всегда его жду.
– А он неблагодарный.
– Почему неблагодарный?
– Не так уж и далеко до вашей Калиновки, полтора часа пути.
– Это потому, что вы днем ехали, а вечером пробки. И утром тоже.
– Ну да, – усмехнулся Макар.
Надо бы поглубже копнуть в личной жизни Мельникова. Может быть, у него любовница есть. Та же секретарь, например. Особа очень даже ничего себе, к тому же молоденькая.
– Что ну да?
– Вчера ваш муж работал до двух часов ночи. Это я вам точно говорю. На сделку вышел, договор готовил.
– Я знаю, у него много работы.
– Ну так что, где у нас котлеты… э-э… пистолет? – усмехнулся Макар.
– Может, вы голодны? – догадалась женщина.
– Есть немного.
– Хотите перекусить?
– Нет, – с благодарной улыбкой ответил он.
– Нет?
– Боюсь проникнуться к вам симпатией. И теплотой чувств, – сказал Макар, он мягко смотрел ей в глаза. – Женщина вы красивая, наверняка неприступная. Боюсь, не смогу остановиться. И расшибу себе лоб.
– Расшибете, – с удовольствием и даже кокетливо согласилась хозяйка дома.
Лестница, поднимаясь от первого на второй этаж, вела и на чердак. Дом отделан и обставлен от и до, придраться не к чему, а на чердаке никакого комфорта, пол из грубой доски, некрашеная вагонка, стеллажи с аккуратно сложенным на них хламом. Варвара Мельникова сунула руку за старый, серебристого цвета телевизор, пошарила там. Затем сдвинула «Панасоник», выразительно глянув на Макара. Он кивнул, снял телевизор с полки, но Варвара покачала головой.
– Здесь коробка лежала. Нет ничего!
– Ни коробки, ни пистолета?
– Ни коробки, ни пистолета!
– А патроны?
– Не было патронов. Только то, что в пистолете…
– Когда ваш муж в последний раз был на чердаке?
– Мой муж?
– А что, кто-то еще мог быть?
– Кто еще мог быть? – возмутилась Варвара.
– Ну, не знаю…
– Не нравится мне ваше «не знаю»! – выпалила она. – То я жду кого-то, то на чердаке кто-то… Вы за кого меня принимаете?
– За неприступную женщину, муж которой подозревается в убийстве.
– Из пистолета? – Мельникова вздохнула и опустила плечи.
– Из пистолета… Когда ваш муж был в доме в последний раз?
– В субботу приехал. В понедельник рано утром уехал.
– За это время он мог побывать на чердаке?
– Если я скажу «нет», вы мне поверите?
– Вряд ли.
– Тогда чего спрашиваете?
– Спрашиваю. И буду спрашивать, – кивнул Макар. – Разговор у нас будет долгим… Что вы там насчет кофе говорили?
– Ну, можно и кофе, – обреченно проговорила Мельникова.