Любовь на первой полосе

Пактер Труди

Кейт невольно улыбнулась. Она вдруг почувствовала, что испытывает к нему симпатию. В нем было что-то настоящее. Фил Майерс не любил вежливых предисловий и сразу переходил к делу, иногда довольно грубо, хотя это, в конце концов, не такая уж большая проблема.

Допив теплое мартини, она сказала:

— О'кей, Фил, считайте, что вы меня уговорили.

Майерс отвел ей место в углу своего офиса, и этот закуток с двумя шкафами, диктофоном, ксероксом и автоматической пишущей машинкой стал маленьким личным владением Кейт.

Ее окружали последние достижения техники, однако, все эти хитроумные приспособления совершенно не использовались. У Майерса не хватало терпения на диктовку писем. Равно как и на что-либо другое.

Его дело — «устроить» интервью с известными людьми, и если он или его агенты не могли уломать очередную звезду по телефону, то не имеет смысла тратить время на письма. Своим же многочисленным подчиненным Майерс ничего не писал. Если требовалось им что-то сообщить, то он предпочитал говорить устно, точнее, орать им это в лицо.

За короткое время Кейт навидалась всякого. Слухи о зверствах Майерса, ходившие по редакции, вполне оправдались, и она благодарила Бога, что не работала у шефа репортером.

Впрочем, Кейт оказалась единственным человеком, на которого он никогда не повышал голоса. То ли, в самом деле, отождествлял ее с собой в молодости, то ли просто не хотел лишиться очередного секретаря. Хотя Кейт особенно над этим и не задумывалась. Не кричит, и хорошо.

Работа была легкой, оставалось много времени на то, чтобы просматривать кучу газет и журналов. Попутно она училась у Майерса журналистике.

Причем, она осознала это далеко не сразу. И лишь когда в течение дня шеф «размазал по стенке» одного за другим пятерых своих авторов, до Кейт начало что-то доходить.

А происходило все следующим образом. Майерс вызывал журналиста к себе, посылал его на интервью, тот через день приносил Кейт готовый материал, чтобы она его отпечатала и передала Майерсу. Это, так сказать, предыстория. Самое интересное начиналось позже.

Майерс снова вызывал автора, перечислял все допущенные ими ошибки. Спокойно и деловито. Но после спокойного разбора начинал поносить беднягу за профессиональную несостоятельность.

Оба не обращали на Кейт ни малейшего внимания, а та невольно прислушивалась ко всем замечаниям Майерса но поводу того или иного материала, анализировала их и спустя какое-то время уже начала понимать разумность сказанного.

Шеф был плохим учителем и наставником. Ведь когда замечания выкрикиваются тебе в лицо, трудно извлечь из них ощутимую пользу. Но Кейт воспринимала их со стороны, поэтому Майерс как бы невольно учил ее ремеслу журналиста.

Спустя два месяца выпал шанс применить свои знания. Неизвестная актриса из Англии Фанни Фоксвел впервые играла на Бродвее. В «Пост» сначала решили посмотреть, будет ли у дебютантки успех. Фил Майерс считал, что она — пустое место, а его репортеры слишком заняты, чтобы тратить время неизвестно на кого.

Однако Фил не мог игнорировать постановку, так как продюсером был его старинный друг Стен Катовски, заслуживающий того, чтобы ему оказали некоторые знаки уважения. И Майерс решил все же направить туда кого-нибудь. Если и не ради дружбы, то, по крайней мере, с прицелом на будущее — вдруг из этого что-нибудь да получится.

Фил отправил на Бродвей Кейт, велев ей представляться столичным помощником. Тогда Стен Катовски не обидится.

Ее это задание нисколько не обрадовало. Дело в том, что прием должен был состояться в «Плазе» и начинался он в двенадцатом часу ночи. Значит, ей придется заночевать в Нью-Йорке у старшего брата Чака, а это не слишком удобно. В первую минуту Кейт хотела даже отказаться, но передумала. Фил Майерс был единственным на свете человеком, не считая родных, который относился к ней более или менее сносно. К тому же она знала, что «Пост» необходимо послать туда своего репортера, и, в конце концов, неохотно согласилась.

Кейт приехала рано, но фасад старого отеля в конце Пятой авеню был уже ярко подсвечен, как в Сочельник. Мужчины в смокингах, держа под руку своих жен и подружек с изящно уложенными волосами, проходили по лестнице в просторный квадратный холл. По случаю приема в ресторане все переделали. Маленькие круглые столики унесли, а на их месте поставили длинные столы, накрытые спускающимися до пола белыми скатертями. Между ними с подносами, уставленными бокалами шампанского и крекерами с икрой, сновали официанты. Под потолком медленно плыли яркие воздушные шары.

В первую минуту Кейт ослепило это великолепие, а от сильного аромата дорогих духов кружилась голова. Фанни Фоксвел стояла в углу зала, окруженная людьми. Кейт сначала хотела подойти к ней, но тут, же вспомнила, что нет смысла разговаривать с актрисой, пока та еще ничем себя не проявила. Взяв у идущего мимо официанта бокал шампанского, Кейт с наслаждением сделала большой глоток и, подняв глаза, увидела высокого седеющего мужчину, который насмешливо глядел на нее.

— А вы кто, интересно? — спросил он.

— Кейт Кеннеди. Из «Нью-Йорк пост».

— Что-то я вас не помню. Недавно работаете?

Кейт вспомнила просьбу шефа, а еще то, каким Фил бывает в гневе.

— Да, — солгала она. — Я работаю только неделю. С Филом Майерсом… в качестве его помощника. Мою фамилию под материалами еще не ставят, но я заработаю это право.

— Рад с вами познакомиться, Кейт. Полагаю, теперь мы будем видеться довольно часто. Мне кажется, вы можете далеко пойти. О, извините, я не представился. Катовски. Стен Катовски, продюсер всего этого действа.

Господи, вот невезение. А она-то думала прийти, отметиться и тихо исчезнуть. Угораздило же ее натолкнуться на самого продюсера. Ну что ж, отступать некуда, придется врать и дальше.

Кейт начала расспрашивать его о спектакле, но он отмахнулся.

— Если вам случалось видеть постановки Юджина О'Нила, считайте, что вы уже видели достаточно, — ответил Катовски. — Этот спектакль примечателен главным образом актрисой, занятой в главной роли. — Заметив выражение ее лица, он истолковал его по-своему. — Знаю, знаю. Сейчас вы скажете, что она, мол, англичанка. Да к тому же совершенно здесь неизвестная. Но позвольте вам кое-что заметить: после ее дебюта вы к ней и близко подойти не сможете. Эта маленькая дама заберет все премии.