Любовь на Востоке
Шрифт:
Как и говорила Эффи, Шона прекрасно чувствовала себя на море и вовсе не боялась качки. Ей было даже приятно стоять на ветру и, расслабившись, не ощущать на себе ничьих взглядов.
Внезапно она поняла, что все-таки не одна. Лайонел шаткой походкой вышел на палубу и стоял неподалеку, глубоко дыша.
— Вам уже легче? — спросила она.
— Нет, — с несчастным видом ответил юноша. — Мне отнюдь не полегчало. Но здесь, по крайней мере, можно подышать свежим воздухом.
Он сделал несколько глубоких вдохов, что, по всей
— Теперь-то вы жалеете, что проникли на судно без билета? — мягко спросила Шона.
— Нет. Я должен быть здесь. Я нужен ему.
— Неужели? А он, похоже, так не думает. Маркиз ужасно разозлился, обнаружив вас здесь.
— Все потому, что я член семьи. А он не хочет, чтобы в этом путешествии его сопровождал человек, который хорошо его знает, — загадочно ответил Лайонел. Заметив замешательство на лице Шоны, он добавил: — Я ведь вам уже говорил: книга — это лишь прикрытие, а истинная цель— повторить маршрут свадебного путешествия. Вы знали, что он был женат?
— Доходили слухи, — осторожно сказала Шона.
— Он сбежал из дому, будучи еще совсем молодым. По-моему, бракосочетание состоялось во Франции. Вскоре после этого его жену убили. Не знаю подробностей: разумеется, он не любит распространяться об этом. Но такова истинная подоплека затеянной им авантюры. Это путешествие — дань ее памяти, ибо даже сейчас, столько лет спустя, он по-прежнему любит свою супругу.
Шона отвернулась, чтобы Лайонел не видел, какие чувства вызывают в ней его слова. Она думала о том, насколько сильна любовь маркиза, — и сердце ее колотилось как бешеное.
Это было похоже на наваждение. С какой же страстью нужно было любить все эти годы женщину, чтобы затеять путешествие через всю Европу в память о драгоценных часах, когда они были счастливы вместе?
— А какова судьба того мужчины, который ее убил? — спросила Шона. — Его поймали и осудили?
— Нет. Ему удалось бежать среди всеобщей суматохи, и с тех пор его так и не нашли. Полагаю, это-то и причиняет такую боль моему дяде — то, что злодеяние сошло убийце с рук.
Тут Шона кое-что вспомнила.
— В тот вечер, когда мы познакомились, — начала она, — вы рассказали мне первую часть этой истории.
—Правда? — безо всякого любопытства спросил Лайонел. — Что-то не припоминаю.
— Да. Вы сказали, что он не собирается писать книгу о путешествиях, что эта книга — всего лишь прикрытие.
— Так оно и есть — прикрытие для поездки в память о ней.
— Но было еще кое-что. Вы также сказали, что не уверены, признался ли он самому себе в истинной цели путешествия. И до самой последней секунды, уверяли вы, он не будет знать, готов ли совершить некий ужасный поступок.
Ей показалось, что юноша смутился.
— Ну уж нет. Не думаю, что я говорил что-либо подобное.
— Говорили. Я точно помню, как...
— Во всем виновата луна, — поспешно перебил ее Лайонел. — Наверное, я был пьян. Не придавайте моим словам ни малейшего значения.
— Но, Лайонел...
— Спокойной ночи, — сказал он и удалился.
Шона проводила взглядом уходящего Лайонела, размышляя над странным напряжением, которое побудило его отречься от своих слов.
Какая же тайна маркиза беспокоила Лайонела настолько, что он боялся о ней говорить? Что он старался утаить?
Корабль качнуло на волне, и Шона с трудом удержалась на шаткой палубе. Ветер усилился, поднимая громадные волны и швыряя ей в лицо пригоршни дождя.
Но девушка была даже рада: быть может, ледяная вода вернет ей способность трезво размышлять.
Она весь день избегала маркиза, сознавая, что никогда теперь не сможет взглянуть ему в глаза после своего позорного повеления прошлой ночью.
Он пробудил в ней чувства, в равной степени странные и обманчиво приятные. Девушка знала, что не должна им поддаваться, и не была готова встретиться с маркизом лицом к лицу.
И все же постоянно избегать этих встреч она не могла. Сторонясь его, Шона с удивлением обнаружила, что мысли о нем все равно преследуют ее, ни на миг не дают ей покоя.
Удастся ли когда-нибудь избавиться от этих воспоминаний о поцелуях маркиза, о его крепких объятиях?..
Замечтавшись, она не сразу услышала, как ее кто-то окликнул.
— С вами все в порядке?
Она очнулась и увидела, как маркиз не спеша приближается к ней.
— С вами все в порядке? — еще раз переспросил он. Он остановился возле нее. В полумраке, при блеклом лунном свете, его лицо, слегка тронутое брызгами морской воды, казалось совсем иным.
— Вам лучше спуститься вниз, — посоветовал он. — В такую непогоду находиться здесь небезопасно.
— А мне здесь нравится, — ответила Шона. — Я всегда поднимаюсь на палубу во время шторма. У меня от этого просто захватывает дух.
— Удивительно, что ваш муж позволял вам это.
Она чуть нахмурилась, не понимая, что он имеет в виду, но тут же вспомнила, что должна изображать из себя вдову. Реальный мир казался сейчас удивительно далеким...
— А я и не спрашивала у мужа разрешения, — сказала она, возвращаясь в свою роль. — Почему я должна была это делать?
— Но разве не в этом заключается долг женщины — повиноваться своему господину? — спросил он.
В тот момент, даже если бы возникла такая необходимость, Шона едва ли смогла бы объяснить свои чувства. Но где-то в глубине души она испытывала гнев. Она злилась на этого мужчину за то, что он пробудил в ней столь непривычные ощущения. Эмоции, которых она предпочла бы не знать.