Любовь не кончается: Джулитта

Чедвик Элизабет

Оберт тоже словно не замечал сына.

— Итак, Джулитта, расскажи мне, что побудило вас тронуться с места, — ласково повторил он свою просьбу. — Ты можешь рассказать мне все. Не бойся.

— Я только хотела остановить его, — в отчаянии прошептала девочка. — Он набросился на меня, как голодная собака на кость. Но я не собиралась его убивать.

Оберт изумленно захлопал ресницами.

— Убивать кого?

Осененный неожиданной догадкой, Бенедикт присел на корточки и пристально посмотрел на Джулитту. Его руки продолжали рассеянно скользить по пузырю с водой.

— Баня госпожи Агаты! — воскликнул он. — Значит, ты работала там?

— Да, но не шлюхой. Госпожа Агата наняла маму на место экономки… Я помогала ей. Он попытался изнасиловать меня, а я начала сопротивляться и ударила его между ног. Тогда он закричал и рухнул на пол. — Она вздрогнула.

— Кто? — Оберт начинал терять терпение. — И откуда ты все знаешь, Бен? Кто такая госпожа Агата?

Бенедикт густо покраснел.

— Владелица бани в Саутуорке. Мы с Моджером слышали, что сегодня умер один из ее клиентов. Кажется, Вульфстан, мастер золотых дел.

— Как ты сказал? — Оберт подскочил в кресле.

— Да, его звали именно так. — Джулитта кивнула головой. — Госпожа Агата сказала, что он очень важный и влиятельный человек и что если мы с мамой не покинем ее дом немедленно, то закончим жизнь на виселице. Видит Бог, я не хотела его смерти, — жалобно повторила она, бросив на Оберта полный немой мольбы взгляд. — Но он сделал мне больно.

Вспомнив о своих обязанностях, Бенедикт поспешно перевернул пузырь и приложил его к лодыжке Джулитты другой, более прохладной, стороной.

— Конечно, любой мужчина взвоет, получив удар между ног, — со знанием дела заметил он, — но вряд ли умрет от этого. Ты маленькая и щуплая как воробышек и вряд ли смогла бы причинить ему сильный вред. С Вульфстаном не справился бы и взрослый мужчина. Готов поспорить, что до могилы его довела собственная похоть.

— Не так важна причина. Главное, что он мертв. — Почесав подбородок, Оберт посмотрел на Джулитту. — Не думаю, что кто-нибудь станет разыскивать вас с матерью. Вульфстан был довольно значительной фигурой среди городских торговцев, и обстоятельства его смерти, вероятнее всего, попытаются скрыть. А слухи быстро прекратятся. — Он скрестил руки и, посмотрев в сторону, тихо пробормотал: — Хм, баня?! О чем только думала Эйлит?

Он украдкой посмотрел на сидящую перед камином стройную девочку. Старое платье Фелиции, перетянутое на талии тесьмой, сидело на ней как мешок. Несмотря на то, что сейчас Джулитта выглядела не лучшим образом, Оберт не мог не заметить, что в один прекрасный день она обещала превратиться в подлинную красавицу, способную затмить любую сказочную королеву.

Волосы на его затылке шевельнулись от смутного предчувствия опасности.

— Завтра, — торопливо вымолвил он, обращаясь к Бенедикту, — завтра ты отправишься в Улвертон и привезешь сюда Рольфа.

Фелиция широко распахнула занавески, впустив в комнату поток по-весеннему яркого солнечного света. Пробежав по рассыпанным по полу зеленовато-золотистым щепкам, желтые лучи метнулись к изголовью кровати, на которой среди многочисленных подушек лежала Эйлит.

Фелиция подставила лицо навстречу теплу. На свету тонкие ниточки морщинок, бороздивших ее оливковую кожу, стали более заметными, и все же она выглядела значительно моложе своих тридцати восьми лет.

По сравнению с ней ее ровесница Эйлит смотрелась почти старухой. Некогда румяное лицо посерело, кожа висела на костях дряблыми складками. Прекрасные голубые глаза померкли, а густые волосы поредели и из светлых превратились в тускло-желтые. Эйлит совсем не походила на ту цветущую молодую женщину, которую Фелиция знала много лет назад. Сейчас она стояла на пороге смерти, и с этим уже ничего нельзя было поделать.

Чтобы хоть как-то подбодрить умирающую подругу, Фелиция открыла ставни, окончательно впустив в дом весну.

Комната наполнилась жизнерадостным пением птиц. Издалека слышались язвительные крики чаек. Во дворе Бенедикт отдавал наставления одному из конюхов.

— Ты посылаешь его за Рольфом, да? — неожиданно прошептала Эйлит.

Отойдя от окна, Фелиция присела на край кровати и взяла Эйлит за исхудавшую, покрытую грубыми мозолями руку Ее пальцы нащупали выступавшие из-под кожи кости.

— Да. Бенедикт выезжает сегодня, но он сможет привезти Рольфа не раньше чем через неделю.

«Боюсь, что так долго ты не протянешь», — подумала она про себя, но Эйлит, похоже, прочитала ее мысли и со слабой улыбкой кивнула головой.

— Я не хочу его видеть, даже в последний раз. Если к его приезду меня еще не завернут в саван, прошу, не показывай ему мое тело. — Она закашлялась, на глазах выступили слезы. — Пусть он запомнит меня такой, какой я была прежде. Обещай мне.

Некоторое время Фелиция молчала, не в силах вымолвить ни слова. На ее глазах умирала прекрасная, добрая женщина, спасшая жизнь маленькому Бенедикту.

— Обещаю.

Эйлит перевела затуманенный взгляд на залитое светом окно. Фелиция крепче сжала ее руку.

— Неужели ты до сих пор не простила его? — Она знала об обстоятельствах, при которых Эйлит покинула Улвертон, лишь понаслышке, но зато воочию видела, какие тяжкие последствия имел ее опрометчивый поступок.

Эйлит снова закашлялась.

— Я простила его уже давно, — призналась она. — Я ведь хорошо знаю его натуру. Кроме того, в случившемся была доля и моей вины. Я слишком долго отказывалась видеть очевидное, а когда мои глаза наконец открылись, не смогла смириться с тем, что увидела. — Она помолчала, а потом добавила: — Рольфа я простила с легкостью, но простить себя так и не смогла.

Не найдя подходящих слов, Фелиция ограничилась протестующими возгласами. Что бы ни сделал Рольф, Эйлит взваливала всю тяжесть вины на свои плечи. И сама наказывала себя. Себя и дочь.