Любовь не с первого взгляда
Шрифт:
Принцесса послушно сгорбилась, спрятала глаза и постаралась максимально точно сыграть свою роль.
Идея подменить одну из дворцовых служанок во время омовения гостей казалась ей гениальной. Во-первых, она сможет услышать, что они говорят о ней: ведь они же не будут сдерживаться при прислуге, которая не понимает по-ньонски! Во-вторых, она сможет хорошенько рассмотреть принца — сегодня на приёме она не смогла даже определить, худой тот или нет! Ох уж эти парадные ньонские одеяния!
Принцессе однозначно не хотелось выходить замуж за толстого принца, поэтому она решила
Ожидания принцессы полностью оправдались: гости, не стесняясь прислуги, обсуждали именно её. Принц от неё оказался не в восторге, на его вкус, она была слишком бледна, худа и холодна, — впрочем, Кая и не ожидала другой оценки от представителя горячего южного народа. Его слова её отнюдь не огорчили, а вот возможность перассматривать жениха в естественном виде… оказалась соблазнительной.
Принц оказался чудо как хорош — стройный, подтянутый, с красивой мускулатурой. Мягкая рубаха почти без рукава мало что скрывала. Видно, что много времени уделяет упражнениям. Кая слегка покраснела, рассматривая его из-под опущенных ресниц, но, к счастью, настой ореха сделал своё дело, и на её потемневшей коже следа её мыслей видно не было.
Так бы дело и сошло благополучно, если бы принц не удумал после посещения парной выйти оттуда совершенно обнажённым.
Такого поворота принцесса никак не ожидала, и самым нелепым образом устремила взгляд туда, куда благонравным девушкам смотреть точно не стоит.
Мимо внимания принца взгляды тихой «служаночки» не прошли, и он расценил это как желание познакомиться поближе.
Кая вздрогнула от удивления, когда принц цепко прихватил её под локоток в тот момент, когда она подносила ему полотенце, наклонил к себе и томно прошептал на её языке:
— А ты озорница, да?
Пока Кая лихорадочно думала, как выкрутиться, вторая рука принца легла туда, куда уж точно её допускать было нельзя. В смятении принцесса отпрянула, поклонилась пониже и сдавленно воскликнула:
— Ваше высочество!..
— Приходи вечерком, красотка, — подмигнул ей принц, ненавязчиво демонстрируя достоинства своей фигуры.
Кая ещё раз порадовалась настойке ореха, которая скрыла красноту её щёк, и ретировалась так скоро, как представлялось возможным.
До своих покоев она чуть ли ни бежала, ловко избегая возможных столкновений со знакомыми.
— Вот тебе и принц! — резюмировала она, оказавшись, наконец, у себя, и начиная избавляться от элементов своего маскарада.
— Ваше высочество? — переспросили служанки, помогая.
— Кобель паршивый! — резюмировала Кая, отдирая блондинистый шиньон.
Служанки переглянулись и прыснули от смеха.
Кая смерила их холодным взглядом.
…спустя пять минут выяснилось, что избавиться от эффекта, вызванного ореховой настойкой, так просто не получается.
Принцесса со служанками возились до вечера. Если с руками ещё не было особой проблемы — перчатки легко скрывали все следы, то с лицом получился полный провал — тёмный оттенок упрямо не сходил.
Принцесса чуть не плакала от досады — этого следствия своей выходки она не предвидела.
Пришлось
— Теперь понятно, почему бледная кожа так ценится! — простонала принцесса, когда на третий день ей всё же удалось удачно обсыпаться пудрой и выйти.
Принц её так и не узнал, а от служанок она узнала, что пылкость его характера ни в коем случае не преувеличена.
К счастью, у отца были свои резоны отказаться от этого кандидата, поэтому Кае даже не пришлось его убеждать.
Глава девятая и десятая в одном флаконе
Со времён своей свадьбы Канлар на совете предпочитал помалкивать.
Связано это обстоятельство было с тем, что он не очень понимал, как себя вести. Это глава министерства внешней разведки может позволить себе шуточки, забавные замечания и всякие вольности вроде размахиваний кофейной чашкой (а размахивать именно кофейной чашкой было его любимым развлечением на совете). Со всей определённостью можно было заявить, что королю-консорту такое поведение не пристало.
Но как себя вести, чтобы не уронить новоприобритённое королевское величие, Канлар знать не знал. Он, конечно, пытался наблюдать за королевой и перенимать её манеру, а также воскрешал в голове облик и привычки покойного короля, но это не сильно ему помогало. И Кая, и её отец были весьма властными монархами, и их манеры в исполнении всего лишь консорта могли показаться нагловатыми и неуместными.
Поэтому Канлар грустил, хранил каменное выражение лица, старательно держал спину прямо и старался во всей полноте являть собой олицетворение королевского величия.
Не то чтобы кто-нибудь из участников совета обратил на это внимание; в большинстве своём они ещё привыкали к новому положению вещей и разве что не вздрагивали, когда королева называла своего мужа по титулу — у всех присутствующих слова «его величество» прочно и неизбывно ассоциировались с почившем королём. Кая и экс-канцлер были единственными, с чьих уст это слетало просто и обыденно, — сказывалось, видимо, умение моментально подстраиваться под изменившуюся ситуацию.
У самого Канлара наблюдались явственные проблемы с тем, чтобы отзываться на «ваше величество», потому что кого-кого, а себя он величеством никак не привык считать, поэтому ему приходилось постоянно напрягать внимание, чтобы не сплоховать и не упустить тот момент, когда обращаются к нему.
На каждом совете Кая отмечала себе в голове странности в его поведении, и каждый раз имела намерение поговорить об этом, однако всякий раз то или иное дело совершенно полностью поглощало её внимание, она отвлекалась, забывала, и возвращалась к этим мыслям только на следующем совете.
Конечно, такая ситуация не могла длиться вечно. В этот день случилось так, что королева передала совету новое донесение от внутренней разведки (расследовалось одно дело о взятничестве в высоких кругах). Проглядывая бегло документы по этому вопросу, экс-канцлер подслеповато прищурился, покачал головой и заметил: