Любовь Орлова
Шрифт:
Нужно ли говорить, что при всем бережном отношении к горьковским сюжету и тексту голой женщины в экранизации нет. Сейчас бы и то вряд ли показали, что уж говорить о том пуританском времени! Действительно, в ресторанный зал вкатывают рояль, на котором лежит черноволосая женщина. Она отнюдь не нагая. Наоборот – на ней столько тряпок, будто беднягу привезли в холодную комнату и опасаются, как бы певица не простудилась.
Далее в романе (кстати, Горький постоянно именовал «Дело Артамоновых» повестью, но он был единственным, кто так называл это объемистое произведение): «Нагая женщина волнисто выпрямилась, тряхнула головою, волосы перекинулись на ее нахально торчавшие груди, спрятали их; она закачалась и запела медленно, негромко, в нос, отдаленным, мечтающим голосом». В фильме все так же, только груди не пришлось прятать – они с самого начала закрыты плотным, под горло, платьем. Орлова поет на итальянском,
В который раз приходится пожалеть о скрытности Орловой. В результате никто не знал и не знает, зачем известнейшая киноартистка согласилась на такую пустяковую роль. Было бы приятно, если бы в титрах указали, что она орденоносец, так ведь и этого нет. В «Деле Артамоновых» титулы и награды актеров не перечислены. А жаль – Любовь Петровна оказалась среди первого списка лауреатов новой, Сталинской, премии – самой престижной, с самым крупным денежным обеспечением.
В дореволюционной России существовало порядка восьмидесяти значимых премий, начиная с легендарной, учрежденной основателями горного дела, Демидовской, которая присуждалась с 1832 года, и кончая не менее легендарной Пушкинской, по инерции дотянувшей до незабываемого 1919-го. Ее последним лауреатом стал В. В. Вересаев за переводы с древнегреческого поэм Гесиода, однако причитающейся суммы Викентий Викентьевич не получил, поскольку Пушкинский счет в декабре 1917-го был ликвидирован, да и сам Санкт-Петербургский учетный и ссудный банк, где обрастал процентами премиальный капитал, большевики национализировали.
В первые годы советской власти особых возможностей для поощрения выдающихся работников у государства не имелось. Хотя В. И. Ленин в своих выступлениях подчеркивал, что на данном этапе построения нового общества материальная подпитка желательна. При коммунизме без нее можно обойтись, но сейчас хорошо бы иметь. Когда после смерти Владимира Ильича делалось многое для увековечения его памяти, 23 июня 1925 года появилось постановление ЦК ВКП(б) и Совета народных комиссаров о назначении премии имени В. И. Ленина за лучшую марксистскую теоретическую работу, связанную с практическими проблемами строительства социализма. Для выдачи премий был учрежден фонд в размере 10 тысяч рублей – пять премий по две тысячи каждая. Премировались научные труды по всем отраслям знаний – естественным и точным наукам, технике и сельскому хозяйству, общественным наукам и медицине. Главное – чтобы работы были выдержаны в духе марксизма-ленинизма. Одними из первых лауреатов были генетик Николай Вавилов и академик геологии Владимир Обручев, автор популярных книг «Плутония» и «Земля Санникова».
В 1932 году премиальный фонд увеличили до 100 тысяч рублей. Однако через три года Ленинские премии вообще перестали присуждать. Оно и понятно – ведь среди лауреатов могут оказаться «враги народа».
И вот теперь в связи с юбилеем вождя появилась новая награда. Первые лауреаты Сталинской премии были объявлены 16 марта 1941 года. Для их выявления проделали титаническую работу. Хотя поначалу казалось, что лауреатов удастся определить в течение нескольких дней. Дело в том, что по указанию Совнаркома на премию претендовали работы или произведения, законченные в период с 1 января по 15 октября 1940 года. Комитет по Сталинским премиям в области литературы и искусства принялся за дело не сразу. Сначала его председателю, которым являлся небезызвестный Орловой В. И. Немирович-Данченко, долгое время не удавалось встретиться с заместителем председателя Совнаркома А. Я. Вышинским, который по поручению правительства курировал работу по выявлению лауреатов. Они встретились и обсудили все вопросы в начале лета. К тому времени члены комитета разъехались кто куда, в основном отдыхать. Первое пленарное заседание состоялось только 16 сентября. Довольно быстро выяснилось, что в течение 1940 года не было создано достаточного количества выдающихся произведений, которые могли бы по праву претендовать на носящую имя вождя награду. Чтобы расширить круг претендентов, решили ходатайствовать перед правительством об увеличении рассматриваемого периода. Получили согласие – дело новое, если раньше поощрить достойных людей возможностей не имелось, то в этот раз можно рассматривать достижения последних шести лет, с 1935 года включительно.
Попали из огня да в полымя: оказалось, за этот период создано неимоверно большое количество замечательных произведений. Комитету по Сталинским премиям и его секциям пришлось рассматривать сотни работ, самых разнообразных: от советского павильона на Всемирной
Председателем секции театра и кино выбрали замечательного мхатовского артиста Москвина. Однако вскоре Иван Михайлович попросил освободить его от этой почетной обязанности. Свою просьбу он мотивировал тем, что в 1940 году долго болел и мало знаком с обсуждаемыми произведениями. К тому же среди предложенных кандидатур фигурирует Немирович-Данченко – постановщик спектакля «Три сестры» во МХАТе. Москвин – ученик Владимира Ивановича, работает с ним в одном театре, участвует в «Трех сестрах». Трудно при этом выступать беспристрастным судьей. Доводы Москвина нашли резонными и вместо него председателем выбрали Соломона Михоэлса.
Кроме Немировича-Данченко в качестве кандидатов на премию было представлено большое количество членов комитета. На одном из заседаний Михоэлс даже высказал опасение, не вызовет ли такой факт осуждение общественности. Мол, собрались и сами себя награждают. Однако Владимир Иванович окончательно закрыл тему, сказав:
– Насколько мне помнится, я во вступительном слове говорил, что правительство собрало в комитет не просто людей, понимающих в искусстве, а людей творческих, работающих в искусстве, большинство наиболее выдающихся. Если встать на ту почву, что если премии получат члены комитета и это принято будет общественностью с какой-то улыбкой, то можно дойти до того, что «я не хочу быть членом комитета, а предпочту получить премию». И потом это будет неверно: каковы же эти члены комитета, если в течение шести лет они не создали ничего выдающегося, достойного Сталинской премии. Так мне кажется. [52]
52
РГАЛИ. Ф. 2073. Оп. 1. Ед. хр. 3.
Секция театра и кино была в комитете самой многочисленной, в ее состав входили 20 человек. Среди них непосредственное отношение к кино имели режиссеры А. Довженко, М. Чиаурели, Ф. Эрмлер и актер Н. Черкасов. Всем им, несмотря на опасность кривых ухмылок злопыхателей, были присуждены премии.
Постепенно Комитет по премиям сделал из правительства дойную корову, постоянно обращаясь с просьбами увеличить количество премий то по одной, то по другой номинации и почти всегда получая согласие. Благодаря этому в числе номинантов оказались фильмы «Цирк» и «Волга-Волга». Именно за них Г. Александрову, Л. Орловой, И. Дунаевскому и И. Ильинскому была присуждена премия первой степени в размере 100 тысяч рублей. Еще один «орловский рысак», В.Лебедев-Кумач, получил «за тексты к общеизвестным песням» премию второй степени – 50 тысяч рублей. Степень вторая, зато премия индивидуальная, не пришлось ни с кем делить. Так что с «денежной» точки зрения он оказался в более выгодном положении. Кстати, Дунаевский тоже был членом комитета – он входил в секцию музыки.
Вообще, для избежания конфликтов Совнарком через две недели после объявления лауреатов, 28 марта, принял специальное постановление о том, как распределять деньги при получении премии коллективом (а кинематографисты только так и получали). Официально оно называлось «О порядке выдачи Сталинских премий». В нем было указано, что «а) при коллективе в два человека премия делится между ними пополам; б) при коллективе в три человека руководителю выдается половина премии, а вторая половина делится поровну между остальными двумя; в) при коллективе в четыре и больше человек руководителю выдается одна треть премии, а две трети делятся между остальными членами коллектива поровну».
В последнюю минуту «вскочили в вагон» давний, еще по Уралу, александровский знакомец И. Пырьев с М. Ладыниной и Н. Крючковым – они получили премию первой степени за свежий фильм «Трактористы». Самым же старым среди отмеченных фильмов оказался «Чапаев», созданный семь лет назад. Он вообще вышел за рамки даже растянутого временного периода, его премьера состоялась в ноябре 1934 года, полтора месяца недотянула картина до разрешенного срока. Но разве могут у нас правила обойтись без исключений! В результате «Чапаев» баллотировался отдельно, для него выторговали сверхлимитную премию, поскольку «произведение этапное в развитии советской драматургии и оказавшее громадное влияние на последующую деятельность советского кино». [53]
53
Там же.