Любовь пирата
Шрифт:
— Это верно. Шторм начался на западе и двигался к востоку, поэтому я и сбился с курса. Но твой корабль отплыл гораздо раньше и успел проскочить до урагана. Ты прибыла на Сен-Мартен за два дня до меня.
— Я… я долго не могла найти графа, вот и все. Беттина была не в силах, не хотела вспоминать о том, что случилось в первый день, — до сих пор страх цепкими щупальцами сжимал сердце.
— Что случилось?
— Ничего, — отозвалась она, закусив губы.
— Что случилось, Беттина? — снова спросил Тристан, поняв, что девушка что-то скрывает.
— Хорошо, Тристан, — вздохнула
Она рассказала все, что произошло на острове в первый день, не скрывая даже, как молилась, чтобы Тристан спас ее.
— И после всего этого я связал тебя и снова изнасиловал, — подавленно прошептал Тристан.
— Ты ведь не знал, что мне пришлось вынести… пытался наказать… и, честно говоря, я заслужила такое обращение…
— Надеюсь, де Ламбер отыщет этого Готье? — спросил Тристан.
— Я ничего не сказала ни ему, ни матери. Слишком тяжелое воспоминание: хотелось поскорее все забыть. Только ты знаешь обо всем. Но сомневаюсь, что Пьер хоть пальцем пошевелил бы. Ты был прав насчет него, Тристан, Пьер — эгоист, самовлюбленный человек, совсем как Анд ре Верлен.
— Ну что ж, похоже, каждый раз, когда ты убегаешь от меня, оказываешься в еще большей опасности, — ухмыльнулся Тристан. — Но это можно легко поправить — больше я ни на минуту не спущу с тебя глаз.
Он подошел ближе, в глазах загорелся синий огонь — огонь желания. Подняв Беттину на руки, он бережно опустил ее на постель, и вскоре она позабыла обо всем на свете.
Глава 37
Тристан помог Беттине встать из-за стола и подвел к стоявшему перед камином дивану. Горящие сучья весело потрескивали; зажженные свечи и люстра освещали комнату: хотя была только середина дня, небо потемнело, подул ледяной ветер — надвигалась гроза.
Тристан помешал уголья и встал над Беттиной, не сводя глаз с ее ладоней, покоившихся на большом животе.
— Снова шевелится? — благоговейно спросил он, боясь прикоснуться и чем-нибудь повредить малышу.
— Да, — рассмеялась Беттина. — По-моему, так просто кувыркается!
Взяв Тристана за руку, она осторожно приложила ее к набухшему холмику и, улыбаясь, наблюдала за светящейся радостью лицом Тристана.
— По-прежнему хочешь иметь дочь? — прошептал он, сжав ее пальцы.
— Конечно, хорошо бы иметь дочь, но ведь ты сам сказал, каждый мужчина мечтает о сыне.
Глаза Тристана мгновенно блеснули, наклонившись, он нежно поцеловал Беттину.
— Я скоро вернусь. Дров почти не осталось, нужно набрать, пока не разразилась буря.
После ухода Тристана появилась Мадлен. Женщина заговорила о назначенном на следующий день двойном венчании — обе сестры Маломы выходили замуж, и Мадлен была вне себя от волнения — она очень любила свадьбы.
Стояла только середина июля; ребенок должен был появиться на свет через два месяца. Беттина всей душой желала, чтобы время шло быстрее, хотя никогда не была так счастлива, как в последнее время.
Коснувшись сережек с сапфирами, которые носила каждый день, она вспомнила, как Тристан сказал, что надеется, ее глаза всегда будут цвета этих сапфиров. Глаза ее оставались
Тристан обращался с ней, как с драгоценной вазой, не отходил ни на шаг, вел себя как любящий муж, и Беттина была счастлива.
Они никогда не говорили о свадьбе, о любви, но всем было ясно, как счастливы эти двое.
— У нас гости! — послышался от входа голос Жюля. Беттина тяжело вздохнула, вспомнив неприятные минуты, пережитые во время визита Габби, но тут же обрадованно улыбнулась, увидев капитана О'Кейси.
— Интересно, успеют ли мои люди добраться до деревни, — с веселой усмешкой сказал капитан и, заметив наконец Беттину и Мадлен, удивленно поднял брови.
Беттина встала, чтобы поздороваться с Кейси, и весело рассмеялась, когда тот невольно охнул при виде ее располневшей фигуры. Дружески улыбаясь, он направился было к ней, но тут раздался звон разлетевшегося на полу стекла. Беттина обернулась. В дверях, словно окаменев, стояла Жоссель; разбитая ваза валялась у ее ног. Побелев как мел, она широко раскрытыми глазами уставилась на ирландца. Кейси, потрясенный до глубины души, казалось, не мог вымолвить ни слова.
— Жоссель? — прошептал он наконец. — Милостивый Боже, не может быть!
Беттина недоуменно наблюдала, как мать, подбежав к Кейси, обняла его. Тот прижал ее к себе так, словно никогда не желал отпускать. И тут Беттина поняла все, прежде чем мать успела назвать его по имени.
— Райан! Мой Райан! Я думала, что никогда тебя не увижу, — воскликнула Жоссель, не вытирая струившихся по щекам слез. — Как долго тебя не было!
— Только спустя четырнадцать лет я смог бы вернуться, но прошло столько времени, я боялся, что ты забыла меня, устала ждать. Хотя я по-прежнему любил тебя, но не хотел врываться в твою жизнь.
— Я же говорила, что буду ждать вечно!
— Четырнадцать лет — немалый срок. А ты была так молода, когда мы расстались, — всего шестнадцать. Юное сердце легко забывает, — вздохнул Кейси, сжимая ее лицо.
— Я давно перестала надеяться на твое возвращение, но никогда не переставала любить тебя, Райан.
Влюбленные слились в поцелуе, безразличные к тому, что все на них смотрят. Беттина не могла отвести глаз от отца. Почему она не заподозрила правды, когда впервые увидела О'Кейси. Ведь мать так хорошо описала его — ирландец с пылающими, как пламя, волосами и смеющимися зелеными глазами. Беттина обернулась к Мадлен и с удивлением заметила, что та улыбается.
— Я знала, что твоя мама никогда не любила Андре Верлена, и давно подозревала, что у нее кто-то был. Как хорошо, что они вновь нашли друг друга!
— По-моему, они даже не сознают, что мы здесь, — смеясь, заметил Жюль.
— Трудно их за это осуждать, — откликнулась Беттина. — Подумать только, не видеться двадцать лет!
«Интересно, — подумала она, — что скажет отец, когда узнает о моем существовании?..»
Жоссель и Кейси не отрываясь глядели друг на друга. Им столько нужно было сказать друг другу, но оба не знали, с чего начать.