Любовь по науке, или На практику в другой мир
Шрифт:
Только Гарон ничего не играл, а продолжал буравить взглядом инструменты.
Я отправилась переговорить с Дарбюром о том, как идет подготовка к завтрашнему опыту с бейарией, но с интересом поглядывала, кто из конкурсантов чем занят.
Гарон по-прежнему не делал ничего!
«Интересно, как он собирается победить, то есть доказать мне свои чувства, если даже не готовится толком», – скребло у меня внутри. Я даже не знала, радоваться или расстраиваться, испытывая какое-то раздражающее недоумение. Вечно с этим драконом
Впрочем, я же хотела, чтобы он опозорился…
Спустя полчаса Дарбюр объявил начало выступлений. Бросили жребий – каждый участник вытянул из шляпы бумажку с номером.
Мэйгар первым. А Гарон – последним. Я сжала зубы. Главное – поменьше думать, что он приготовил, иначе буду плохо судить других. Пусть делает что хочет…
– Эту песню я только что сочинил для тебя, великолепная Мария! – объявил Мэйгар. – О прекрасная адептка и любезные судьи, да будет мне позволено исполнить ее, дабы выразить все, что у меня на душе!
Возле него стояло что-то вроде большой виолончели, а в руках он держал свою флейту.
Сперва он сыграл вступление на флейте. Приятную, красивую мелодию. Потом взял в руки смычок и принялся играть на виолончели и петь. Голос эльфа звучал восхитительно, такой необычный бархатный тенор (необычный, потому что бархатным обычно бывает баритон). Пелось о лесах и реках, о травах и деревьях, о том, как мы с Мэйгаром будем гулять и любить природу. О том, какая я замечательная, красивая, умная и добрая. Как от моих рук расцветают цветы, а в душе просыпается любовь, равной которой не найти в мире.
Конечно, я ожидала, что эльф будет петь красиво, но нудно. Однако за время нашего недолго общения Мэйгар, видимо, понял, что мне нравится более бойкая музыка, чем обычные песнопения бессмертных. Песня получилась живее, ярче, чем у него обычно. Я сидела в приятном удивлении.
И, конечно, понимала, что это настоящее произведение искусства!
Дэрет с Дренером поникли в стороне и злобно поглядывали на бессмертного.
– Я же говорил! – громко прошипел Дэрет. – Они хотят его победы!
Дарбюр беззлобно шикнул на него.
В общем, за свое мастерство Мэйгар получил шесть пятерок и одну четверку от членов жюри. Четыре поставила Гайдора: видимо, на ее взгляд, в песне Мэйгара было маловато оригинальности.
А мне понравилось. Не оригинально, зато искренне. Мэйгар спел именно о том, что думал и чувствовал.
Вторым выступал Гарвер.
Свободный дракон выбрал аналог гитары. Вышел в центр с легкой усмешкой – все же, похоже, чувствовал себя немного идиотом на этом состязании. И…
Честно – он меня удивил.
Глава 28
Видимо, свободный дракон решил, что петь – слишком унизительно для драконьего достоинства. А жаль – ведь, подозреваю, у Гарвера мог оказаться изумительный баритон, а то и бас.
Но зато он играл!
Играл на местном аналоге гитары так, что дух захватывало. Струны под его пальцами издавали невероятные звуки. Мелодия звучала раскатами грома, сверкающей молнией, бесконечно-свободным полетом в поднебесье. И в это драконье великолепие вплеталась нежная тонкая ниточка, явно отражающая ощущения Гарвера от меня.
Не только нежная, но и слегка озорная. В сущности, я не возражала против такой трактовки моего характера. Во мне действительно есть это все.
А под конец мелодия превратилась в совсем летящую, романтичную. Я ощутила, как разрезаю просторы поднебесья, сидя на шее огромного дракона. Как дракон закладывает крутые виражи, а я лишь смеюсь от восторга и ничего не боюсь. Мы спускаемся на поляну возле огромного водопада и предаемся жаркой любви в поющих струях.
«А вот кстати… У меня в отборе целых три дракона, а я еще ни разу не полетала, – вдруг подумалось мне. – Большое упущение!»
Гарвер или Дренер, вероятно, не могли предложить мне этого из-за правила, что я не могу покидать Академию, кроме как в сопровождении какого-то там крутого мага с научной степенью. Но Гарон-то подходит под все эти требования! И не предложил… Опять же – паразит! Ведь именно полет на драконе мог бы стать оптимальным способом завоевания иномировой девушки!
В общем, Гарвер приятно удивил меня. Играл – с достоинством. Стоял – с достоинством. Смотрел на меня… жарко, передавая взглядом все то, что звучало в мелодии.
От судей он, как и Мэйгар, получил шесть пятерок и одну четверку. На этот раз «засудил» Баурель, давно вошедший в состав Совета за интерес к эксперименту. Наверное, бессмертный магистр просто хотел уравнять шансы своего сородича с шансами Гарвера.
А я подумала, что против победы Гарвера тоже ничего не имею. Свободный дракон прекрасен во всем. И вообще… почему бы нет?
Следующим по списку был Дэрет.
Ну что я могу сказать… Как я и ожидала, с технической точки зрения его выступление оказалось самым слабым. Играл оборотень вполне неплохо, но на фоне выступивших прежде виртуозов выглядел бледно.
Но с точки зрения оригинальности он выступил неплохо! Да и яркие чувства, звучавшие в выбранной мелодии, тронули душу.
Он сообщил, что это старинная песня, которую тэрины поют своим Избранным. И вначале пел а капелла, изредка ударяя по барабанам. В песне говорилось о страсти тэрин, воспевался жаркий нрав избранницы оборотня. Шла речь о лесах и стремительных прыжках, когда тэрины настигают добычу. Так же тэрин настигал свою возлюбленную, но не чтобы ранить, а чтобы создать с ней самую крепкую пару и любить ее горячей любовью до скончания дней. Потом, когда песня почти закончилась, Дэрет взял что-то вроде саксофона («дуду», про которую говорил Дренер) и еще несколько минут наигрывал мелодию. Не очень хорошо, впрочем.