Любовь по правилам и без
Шрифт:
– Значит, там... у иконы это был не глюк? – пытала я Светку.
– Ты думаешь, я до такой степени тронутая?! И там у иконы стоял Кирилл! Просто я не поверила своему счастью. Обрадовалась и испугалась...
– Чего ж испугалась-то?
– Ну, страшно... Я только что думала о нем. И вдруг – он сам... Я испугалась материализации мысли!
– Ладно, не умничай! Материализация – не люблю я ученых слов. А дальше-то что было?
Светка сладко вздохнула и продолжала рассказ, напрасно стараясь побороть блаженную улыбку:
– Он сказал:
– Уже после того, как вернулся к жене? – зачем-то съязвила я.
– Алка, мне кажется, это рок какой-то! Возвращайся – не возвращайся...
– Но ведь у них венчанный брак, – напомнила я, – с религиозных позиций это очень важно!
– А я и не спорю! Важно, еще как! Но и року трудно противостоять.
– Знаешь, Свет, ты для начала определись с категориями! Рок – это что-то из области античной литературы, а ты у нас до мозга костей христианка.
– Ты не кощунствуй, Ал. Когда Достоевский приехал в Оптину за благословением к старцу Амвросию, тот знаешь как о нем отозвался? Кающийся! Каяться – это уже немало!.. А сказать о себе – я христианка, что ты? Нет, я только учусь! И учусь-то плохо.
– Ну, это ты зря.
– Плохо! Потому что, когда я увидела его... от моего раскаяния следа не осталось! А когда он сказал, что разыскивал меня по всему Киеву...
– Ты возликовала всем сердцем!
– Именно! Возликовала... И еще он сказал, что нам надо поговорить, и обещал позвонить мне вечером. – Здесь она вздохнула глубоко и нервно. – Завтра рано утром он уезжает. У него в Киеве срочные дела. Наверно, мы с ним больше никогда не увидимся, так что этот вечер последний для нас...
Светка откинулась на диван и закрыла глаза – застыла в аллегорической позе ожидания.
А вскоре вернулся из театра Стив с целым ворохом разношерстных впечатлений. Во-первых, его любимица Танюшка бесподобно выглядит на сцене! Жаль, голосок слабоват, это даже с микрофоном ощущается.
– Ты слышала, как она поет?
– Слышала, – объяснила я. – В самом начале, когда только приступили к репетициям. Мне не очень понравилось.
– Надо было не сидеть сложа руки, – возмущался Стив, – а найти педагога по вокалу! Чтобы по-настоящему уверенно чувствовать себя на сцене, ей нужно еще много работать!
– Куда же больше? Мы и так целыми днями в этом театре торчим.
– Это само собой! Но и вокал тоже нужен.
Сам спектакль Стив назвал сентиментальной мурой, к тому же мурой пошловатой. По его мнению, ребенку лучше было бы держаться подальше от этих взрослых сальных разговоров.
– В общем, мечтали мы об искусстве, а заехали совсем не в ту степь.
–
– Как ты там пела? – обратился к Танюшке Стив. – «Поставь ребром монетку на желтенький песок...»
– «Увидишь, как покатится серебряный кружок!» – отозвалась Танюшка звонким речитативом.
– Теперь напой.
– Ни за что!
– Она стесняется, Степа!
– Артист не должен стесняться!
– Дай ты ребенку спокойно поесть! Ей еще сейчас уроки готовить! Свет, поможешь Тане с английским? А я пока посуду помою.
Чтобы оттянуть столь «обожаемое» ею занятие – приготовление уроков, Танюшка согласилась спеть и станцевать и даже прошлась по нашей кухне, как по воображаемой сцене. Стив смотрел на дочь с затаенной гордостью, но все же не мог удержаться от замечаний:
– Голову держи! Выступай с носочка! Рот открывай, когда поешь! Тебя не слышно поэтому. Дальше: что ты хочешь своим пением выразить?
– А что? – удивилась Танюшка.
– Ну, какое состояние? – не отставал Стив.
– Ой, Степка, не смеши! Девчонке двенадцатый год, а ты к ней лезешь с какими-то состояниями! – спорила Светка.
– Если ты не знаешь, что хочешь выразить, у тебя получится деревянно.
– Ничего не деревянно!
– Ну, если нет никаких чувств!..
– Ну, подумай, Таня, – вмешалась в их разговор я, – ты ведь любишь выступать перед взрослыми. Иногда готовишься несколько дней. Для чего?
– Ну, вы даете! – взорвалась Светка. – Неужели не ясно? Ребенок хочет, чтоб его похвалили. Или поощрили в материальном выражении.
– Не поэтому, – сказала Танюшка, покраснев, – я хочу, чтобы... вы обрадовались!
– Вот и в спектакле все то же самое! – воодушевившись, продолжала я. – Девочка поет перед родителями, чтобы порадовать их. Но разве взрослого человека может обрадовать такая малость?!
– Это вовсе не малость! – перебила меня Светка.
– Я-то понимаю как раз! А вот герои спектакля – отнюдь. Если бы они ценили такие вещи, не стали бы потакать своим гнусным сексуальным желаниям!
– Таня, иди делай уроки! – Стив сурово посмотрел в мою сторону. – Ты молодец – правильно определила эмоциональное состояние своей героини. А теперь, пожалуйста, займись английским. Светлана Михайловна обещала помочь тебе.
Светка последовала за Танюшкой в ее комнату. Я приступила к мытью посуды, а Стив включил телевизор.
Никто не заметил, как воскресный день плавно трансформировался в воскресный вечер.
Глава 15
Светка перевела с Таней несколько диалогов и унеслась на последнее свидание в своей жизни. Стив посмотрел по телевизору футбол. Я перемыла тарелки, разобрала стиральную машину и перегладила целую гору белья.