Любовь под дождем
Шрифт:
— За нашу скорую свадьбу!
XXI
Во время поездки на фронт Надер не отпускала от себя Марзука Анвара ни на шаг. Из Каира артисты выехали рано утром. Они направлялись в Порт-Саид, который выбрали потому, что там в сравнении с остальной зоной Суэцкого канала было относительно тихо. Ехали они кружным путем на Рас аль-Барр, чтобы не попасть под артобстрел противника. Поездка обещала быть спокойной и интересной.
В Порт-Саид группа добралась около полудня. Сначала артисты отправились к губернатору и обменялись с ним приличествующими случаю речами, исполненными боевого энтузиазма и веры в победу. После этого они в течение нескольких часов объезжали воинские части и в городе, и на передовых позициях. Их руки разболелись от бесчисленных пожатий. Офицеры и солдаты радостно встречали любимых киноартистов. Надер вспоминала погибшего брата, на ее глаза навертывались слезы. Марзук думал о своем друге Ибрагиме Абду, который лежал сейчас в госпитале, пребывая между жизнью и смертью.
К вечеру они вернулись в Порт-Саид и снова отправились в резиденцию губернатора. Надер предложила Марзуку немного погулять. Скоро шумная, забитая машинами площадь, где сновали солдаты и служащие губернаторской канцелярии, осталась позади. Длинная улица уводила их все дальше в пустоту и тишину. Дома по обеим сторонам улицы казались вымершими. Они зияли темными глазницами окон. Двери их были наглухо закрыты. Казалось, что они покинуты навечно, что в них никогда никто и не жил. Все было окутано мраком, и звенящую тишину не нарушали ни детские крики, ни мяуканье кошки, ни лай собаки. На мостовой валялись клочья газет. Даже окурков не было. Ничто не указывало, что здесь все-таки живут люди. Надер испуганно прошептала:
— Какой ужас!
— Можно подумать, что наступил конец света.
— Нет слов, чтобы выразить то, что я сейчас чувствую.
— Ничего подобного мы еще не переживали, и трудно сразу разобраться в том, что мы сейчас чувствуем.
— Мне так страшно, что я предпочла бы вовсе не родиться!
— А я ощущаю себя свободным! Совершенно свободным от цивилизации, истории…
— Мне кажется, я сейчас сойду с ума!
— Вот-вот мы увидим призраки!
Они подошли к распахнутым дверям кафе. Оно было пусто. На пороге стоял какой-то человек — по-видимому, хозяин. Он был одет в свитер и щегольские брюки. Рядом стояли два официанта. Это было так неожиданно, что хотелось протереть глаза.
— Вероятно, открыли по приказу губернатора.
— Да, конечно.
Надер посмотрела на хозяина, улыбнулась ему,
— Можно у вас выпить по чашке кофе?
— И кофе, и все что угодно.
Молодые люди сели в дальнем углу террасы, чтобы не видеть мертвой пустоты улицы. Им подали кофе. Первой молчание прервала Надер:
— Насколько мне было хорошо среди солдат, настолько жутко здесь. Это какое-то безумие.
— Солдаты — это понятно. Они рвутся в бой.
— Я не представляю себе, как люди преодолевают страх смерти.
— Дело привычки. И еще нужна глубокая убежденность в величии цели, готовность пожертвовать ради нее жизнью. В этом вся суть.
— Поражение как будто нисколько их не сломило.
— Их вдохновляет благородная цель, вера в будущее. Как нас с тобой.
Надер вдруг побледнела. Она прошла через террасу и исчезла за дверью туалетной комнаты. Когда она вернулась, ее губы улыбались. Марзук курил, глубоко затягиваясь.
— Как раз сегодня я прочел, что глубокие затяжки ведут к раку легких, — заметил он.
— И ты веришь?
— Честно говоря, я довольно критически отношусь к тому, что пишут в газетах.
— А ты уже оправился от разочарования, опять отложив свадьбу?
— Ты, кажется, иронизируешь?
— Ну что ты! Откровенно говоря, я была искренне рада!
— Пойду ополосну руки! — сказал он хмуро.
Он ушел, но быстро вернулся. Волосы его были тщательно причесаны.
— Наводил красоту? — улыбнулась Надер.
— Нет, проклинал время, в которое мы живем!
— Ты стал настоящей звездой экрана!
— Увлечение искусством сейчас — просто дань моде.
— Терпеть не могу философии!
— Я освобожден от воинской повинности, но кто мне мешает уйти добровольцем к палестинским партизанам? — спросил он с горечью.
— Но артист тоже солдат! — улыбаясь возразила Надер.
— Мне кажется, я растоптал в себе все лучшее. Для меня больше нет ничего святого! — продолжал Марзук.
— Но ведь ты хочешь жениться!
— Ты намекаешь на гору, которая родила мышь?
Надер слегка побледнела и поспешила заговорить о другом.
— Как ты думаешь, когда мы вернемся в Каир?
— Перед рассветом.
— Ну так приглашаю тебя позавтракать! — сказала она шутливо.
— Ведь у тебя уже есть двое мужчин, — зло бросил Марзук.
— О да! Один покровитель и один наставник! Но сердце мое пусто, как этот город.
Они направились к выходу. Он многозначительно сказал:
— Я ведь уже почти женатый человек!
— Не говори глупостей! — резко перебила актриса. — Теперь ты мой! Разве ты этого еще не понял?