Любовь? Покажи мне
Шрифт:
Подошла к человеку в центре, кажется не чистый человек, помесь, кожа темнее привычного, глаза фиолетовые, словно камни в моем новеньком браслете, сложен хорошо, высокий, крутнула его, спина сильная и ровная, хороший такой экземпляр, волосы почти черные, по бокам несколько седых.
— Какой возраст? — указываю на центрального.
— Самый старый тут, тридцать девять зим. — торговец не особо рассчитывает продать его.
— Аренда есть, на пробу?
— По стандарту, пятнадцать минут, проводить?
— Будьте
Но все меняется, когда мы останемся в комнате одни, мужчина сгорбился и недоверчиво глядит. Я же излучаю любопытство. В комнате стоит простенькая кровать, стул. На полке три кнута и тонкий стек. Мне стало интересно, подошла к самому страшному из всего арсенала, стек — это тонкая и гибкая палочка, удар от такой рассекает плоть на раз — два. Взяла его, решила немного потревожить и без того нервозное состояние раба.
— Подними руки вверх — утыкаюсь стеком в плечо, раб выполняет, но не так как мне надо. Разводит их в стороны.
— Хм вверх, как будто до потолка тянешься. — сообразил. Растянулся струной, выдохнул с дрожью, думает сейчас лупану, размечтался, хихикнула мыслям.
Осматриваю его бока, провожу ребром стека по ним, щекотно, раб вздрагивает.
— Опускай — чуть тормозит, опускает. Лупили, наверное, часто.
— Часто бьют? — тут же задаю вопрос.
— Ежедневно — оу какой голос, я аж остановилась, глубокий бархат, прям ласкает мои уши. Хочу еще послушать.
— За что?
— Не выражаю должного уважения, не покорен как положено рабу. — с некоторой иронией говорит, на меня не смотрит, глаза уперлись в пустоту перед собой.
— Нравится когда бьют?
— Нет — даже головой качнул.
— Плохо с памятью, что ни как запомнить не можешь, что от тебя хотят? — вдруг дурак какой, надо уточнить.
— Слишком хорошо с памятью. — произнес странный на мой взгляд ответ, что имел в виду не совсем понятно…
— Попытки бежать?
— Одна.
— Запомнил, что бывает после побега? — беглецов жгут в праведном огне, пытки ужасней представить невозможно, ран не оставляет, но боль такая будто из твоего мяса стейк готовят, прям на твоих костях.
Кивнул.
Действительно, не очень он учтив, ни разу не сказал «госпожа».
— Заберите лиса, он нормальный. — вдруг ляпнул, у меня вырвался нервный смешок, с чего это он болтать сам решил, еще и советы раздавать. Неожиданно стало настолько интересно, что рука сама полезла в карман за золотом, а стек в руке начал выводить круги.
На наглость не отреагировала и ничего не сказала.
— Ты простую работу выполнять способен? За собой следить и обслуживать? Выполнять то, что говорю? Принести — подать и прочее?
— Да… Госпожа. — удивлен от отсутствия моей злости
Развернулась на выход, торговец безучастно смотрит на меня, потом на выходящего раба.
— Цена? — смотрю на него
Торговец удивился, переглянулся с рабом и что — то решил в своей голове. Назвал мизерную цену в сравнении со стоимостью обычных рабов, видимо часто в цене по нему не сходились и сидел он тут без хозяина, на мое счастье.
— Госпожа, стек верните пожалуйста — любезно улыбнулся торговец, я ойкнула и отдала, на раба одели ошейник из кожи и магический браслет. Мне на ладони, владелец лавки поставил руну хозяйки, отдал бумаги на приобретение.
— А штанов нет? — вдруг я растерялась, мужик то в трусах, а там зима.
— Там по пути есть лавка одежды для рабов, можно там купить. — посоветовал торговец, у них похоже тесные отношения с продавцом одежды, он всех голыми продает, а другой, за одежду деньги собирает.
— Идем! — моя зверушка дернулась от резкого тона — всего доброго — попрощалась с хозяином лавки.
По пути на выход, заскочили в лавку одежды и тут меня понесло, словно куклу одевала, радовалась как ребенок, когда находила удачное сочетание одежд. Одели, это как раз в кругленькую сумму выкатилось, ну успокоила себя, что раб мой не растет больше, мала одежда не станет, хватит на продолжительное время. Ему было не привычно в одежде, отвык видимо, выглядел не в своей тарелке, за то хорош, прям и не скажешь, что не свободен. Мне нравится, а это главное.
Глава 2
Заходя в парадную дома, он немного притормозил, я глянула на него, задрал голову и оглядывал дом, чуть помедлила.
— Идем, еще насмотришься. — закрыл глаза, вздохнул, открыл и на меня опустил, смотрю как — то его потряхивает.
— Ты не болен? — подозрительно спрашиваю.
— Нет Госпожа… — совсем поник, идет за мной, шаги почти не слышно, только пакеты шуршат, бумажным шелестом.
— Заходи, вещи в комнату отнеси — толкнула рукой дверь его комнаты. — это твоя комната, располагайся. Голоден?
Мужчина опять дернулся от вопроса и замер. Я на него гляжу, он на меня, мы что — то не понимаем друг друга. Решила, как с ребенком поговорить, может акклиматизация в новом доме на него так влияет.
— Снимай ботинки, верхнюю одежду, вешай сюда и иди в свою комнату, разбери вещи, разложи в шкаф. — смотрю на него, он на меня, робко кивнул, а в глазах паника прямо.
Напрягла мозг, он прокрался в комнату, поглядывая на меня.
Думай, думай, осенило, правила же есть, рабов в первый день бить положено, можно даже почти до смерти, чтобы знали, что хозяина нужно слушаться, а то такое будет. Но он не был у хозяев, от куда знает, может рассказал кто… скорее всего.