Любовь приходит в черном
Шрифт:
Толкаясь в метро, Марина размышляла. Жила-была самодостаточная женщина Оливия, толпы поклонников бегали за ней, передавали цветы, караулили у подъезда. И вот пришла за ней любовь. Так приезжает тайная полиция: здравствуйте, пройдемте. И пройдешь, никуда не денешься, вывернешься наизнанку, лишишься гордости, превратишься в тряпочку. Любовь облагораживает? Вот уж нет, скорее обезображивает.
Марина влюблялась дважды. Первая ее школьная любовь была неразделенной и длилась два года. Вторая, которая чуть не закончилась замужеством, к счастью, изжила себя, и Марина зареклась влюбляться. Помешательство
На земле миллиарды мужчин, но свет сходится клином на единственном, и бревна в его глазу не видно. Ладно, Наташка влюбляется периодически, но Оливия…
Когда Марина вышла из метро, уже смеркалось. Тянулась вереница машин со включенными фарами, мерцала реклама, из ларьков веяло жареным мясом. Захотелось съесть какую-нибудь гадость, и Марина купила чебурек у носатого улыбчивого кавказца. Расправившись с едой, приобрела торт в небольшом магазине — организм Наташки работал на глюкозе, и от сладкого у нее улучшалось настроение. Подумав, взяла бутылку белого сухого. «И заверните две жилетки, пожалуйста. Нет, лучше три».
Наташка ждала Марину. Красные глаза и распухший нос свидетельствовали о пролитых слезах, початая бутылка водки — о том, что на адекватность подруги лучше не рассчитывать и следует запастись терпением. Ведь только для Марины ее Сашка — гопник, лентяй и бестолочь, Наташка же видит в нем достойнейшего из мужчин.
— Ох, Марина, что я пережила, — прошептала она, наливая себе водки.
Марина поставила торт на стол, села на край кухонного уголка и приготовилась внимать.
— Представляешь, прихожу я к нему, а у него Юлька, ну, бывшая его, жердина страшная. Вылупилась на меня и как набросится на него с претензиями, Что, мол, это за баба? Это я-то — баба?
— Ну а он? — поинтересовалась Марина.
— А он говорит: «Убирайтесь обе». Представляешь? — Наташка выпила водку залпом.
— Ну скотина, — кивнула Марина, мысленно отмечая, что это было известно с самого начала.
Все, что она могла, — пожалеть подругу, обнять, погладить по голове. Пока само не переболит, ничего не поможет.
Потом Наташка ударилась в рассуждения о том, насколько мир жесток, а она — наивна, раз ее настолько затронуло произошедшее. Пришла к выводу, что жизнь — это боль и лучше умереть вот прямо сейчас. Марина начала рассказ об Оливии, но Наташка перебила ее — ей важнее было перемыть косточки Сашкиной бывшей.
Подперев голову рукой, Марина слушала и кивала, слушала и кивала. Далее посочувствовать толком не получалось. Единственный плюс был от Саши-гопника: Наташка от постоянных нервотрепок похудела на десять килограмм, и теперь у нее была неплохая фигурка.
— А давай на дискотеку поедем? — предложила Наташка.
Вот только этого не хватало! Подруга финансово не тянула на нормальные клубы и предпочитала кабаки сомнительной безопасности, где клубятся парнишки в кепках, гремит отечественная попса и трясут телесами дамочки не первой свежести.
Марина же любила танцевать, но терпеть не могла дорогие клубы — тошнило от гламурных куриц, складывающих губы клювиком. Кабаки же ее отпугивали еще больше и музыкой, и клубящимися там обитателями дна.
— Наташа, мне на работу завтра…
Подруга брякнулась на колени, взяла за руку и посмотрела
— Мне сегодня нужно. Очень, ну, позарез! Я больше ни о чем не попрошу, просто побудь рядом. Хочешь, я заплачу за тебя в баре?
Марина фыркнула. Наташка почувствовала, что, если еще немного надавит на жалость, бастион падет, и продолжила натиск:
— Просто посидишь рядом со мной. Мне одной больно, страшно! Если останусь здесь одна… Я с ума сойду.
— А Дашка?
Наташка махнула рукой:
— Она уже спит и не заметит, что меня нет. Хочешь, в «Бастион» пойдем, а не в «Тенистый дворик»? У меня есть деньги. Ну пожалуйста!
Ругая себя за бесхребетность, Марина сказала:
— Ладно, но недолго, мне на работу завтра…
— О, спасибо!
Наташка вскочила и обняла Марину так, что чуть ребра не затрещали, чмокнула в щеку. Отпрянула и побежала собираться. Решила склеить кого-нибудь — выбить клин клином. Из нового знакомства, конечно, вряд ли что-то хорошее получится, но временное облегчение принесет. Да хотя бы позволит почувствовать собственную привлекательность, что Наташке нужно, как никогда. У нее ведь и подруг нет — их разогнал гопник.
Уже в такси Марина решила, что и ей выход в свет не повредит, заработалась она, уж и забыла, когда в последний раз была на вечеринке. Да и «Бастион» — заведение не самое худшее, туда иногда забредают приличные мужчины, можно будет пофлиртовать. Правда, для такого мероприятия она одета неподобающе: черные брюки в обтяжку, красно-черная декольтированная блузка без рукавов — все скромное, но стоит две зарплаты: беседуя со знаменитостями, нужно выглядеть прилично.
Макияжем Марина не озаботилась, да ей и не нужно краситься: брови и ресницы черные, губы яркие, правильной формы. Спасибо матушке-природе! Еще бы не скулы такие выдающиеся, красавицей была бы.
Наташка надела синее блестящее платье с разрезом на бедре и декольте «я тебя хочу», босоножки на шпильке, подвела стрелки и нанесла красную помаду. Ну а что, хищница вышла на охоту, дрожите, мужики! Таксист, вон, уже трепещет, роняет слюну на сиденье и себе на коленки. Наташка преобразилась: глаза горят, подбородок вздернут. «Ну я тебе покажу, кто баба», — читается на ее лице.
Припарковавшись возле клуба, таксист обернулся, блеснул золотым зубом:
— Красавицы, звоните, когда нагуляетесь. Возьмите визиточку!
Наташка улыбнулась, взяла визитку:
— Непременно. Но нас уже ждут.
Когда вышли из машины, Марина проговорила:
— Именно так: наши нижние девяносто ждут приключений.
Наташка прыснула в кулачок и поспешила по ступенькам к распахнутой двери, где курил охранник. Завидев посетителей, он затушил сигарету и проводил девушек в зал.
По стенам ползли пятна света, и окна нарисованных на стенах небоскребов фосфоресцировали, будто настоящие. Посетителей в четверг было негусто, и половина столиков пустовала. Возле стойки девицы легкого поведения со скучающим видом тянули мартини из трубочек. На танцполе, стилизованном под подиум, под клубное «унц-унц-унц» две изрядно выпившие дамы виляли бедрами, оглаживали себя и стреляли глазами по сторонам в поисках кавалеров. Наташка завертела головой, оценивая обстановку, Марина зашагала к столику возле танцпола.