Любовь с итальянским акцентом
Шрифт:
— А может, ну его, Алька? — спросила Наташа. — Может, это к лучшему?
— Беременная я. Поняла? Ольга говорит — аборт делай немедленно, а Светка говорит — рожай, — выдала Аля.
— А ты сама что думаешь? — спросила Наташа.
— Давай постригу, потом поговорим, — предложила Аля.
Подруги сидели в комнате отдыха для персонала салона. Наташа — дивно похорошевшая, а курносая Аля — усталая.
— Я ведь аборт уже раз делала. Наиля Ахатовна посмотрела — говорит, можешь больше не забеременеть. Я и правда давно уже не предохраняюсь — потому
Наташа ответила ей не вдруг, вспомнила о своем прошлом:
— Ты ведь помнишь, как я со своим Антошкой мучилась? Как он болел, как мой благоверный муженек ушел от нас. Потом отец нас бросил… Но я никогда не жалела, что сына родила. Сейчас смотрю на Антошку и не могу представить, что его могло бы не быть на свете. Такой смышленый, такой ласковый, такой забавный у меня сынок! Сердце теплеет. Я с ним сильнее, понимаешь? Я не имею права раскисать, что бы ни случилось. Я тебя не уговариваю, я просто о себе рассказала, а ты думай сама. На меня можешь всегда рассчитывать — ты это знаешь. А Олег знает о твоей беременности?
— Нет пока. Я еще посмотрю, говорить ли ему. Вот такие дела, подружка, — резюмировала Аля.
— Мы — женщины. С нами такое случается, — с грустной улыбкой сказала Наташа. — Мужчины приходят и уходят, а дети остаются. Главное, верить во все хорошее. Я это точно знаю.
Вечером Наташе позвонил Алессандро:
— Ты веришь, что один бедный итальянец все время думает о тебе? Хочу тебя! Ti voglio!
— Верится с трудом. Я видела в Риме столько прекрасных женщин! — не сдавалась сразу Наташа.
— А бедный итальянский инженер мечтает о маленькой птичке из далекой страны! — убеждал Алессандро.
— По-моему, ты выпил чуть больше обычного, Алессандро, — подметила Наташа.
— Да, я сижу и пью бардолино, — простодушно признался он. — Помнишь его вкус? Esclusivo amore!
— Конечно! — ответила Наташа.
— Я звоню поздравить тебя с Рождеством! — воскликнул Алессандро.
— Ты все перепутал! Это у вас католическое Рождество в декабре. У нас христианское Рождество — седьмого января. Но все равно спасибо. Grazie!
— Я уже перечислил тебе немного денег, — благодушно сообщил ей заботливый Алессандро. — Проверь свой счет в банке. Я хочу, чтоб у тебя, мамы и Антонио был богатый праздничный стол.
— О, спасибо! — поблагодарила Наташа. — Не ожидала. Гуманитарная помощь.
— Да, да, гуманитарная помощь, — подхватил он. — Ты, как всегда, права. Я видел по телевизору, что у вас очень плохо с фруктами зимой. Надо всегда кушать фрукты, много фрукты. Особенно Антонио. Chiao! Я жду нашей встречи.
Наташа положила трубку и подумала о том, как нелогично все в этом мире: родной отец и дед находятся в двадцати минутах езды от Антошки, но нисколечко не думают, ест ли ребенок фрукты в достаточном количестве. А чужой дядя из-за границы присылает денег. Непостижимо.
Анна Андреевна уже привыкла не терзать дочь расспросами. Она, конечно, слышала их разговор, и Наташе показалось, что глаза матери светились гордостью за нее. А может, это только показалось.
Новогодье… В ночное звездное небо с боем курантов взлетает столько заветных желаний! Взрослые на миг становятся детьми и слепо верят в лучшие перемены. Где-то там, среди созвездий, кружат наши заветные мечты, чтобы когда-нибудь вернуться к нам и воплотиться. Не зря говорят про счастье — как с неба свалилось.
Ах, Алессандро, ты и сам не знаешь, что ты сделал! У Наташи Симаковой словно крылья выросли — сил прибавилось. Школьное представление получилось на славу. Отыграли его не раз. Подруги были бесподобны в шелковых блузках и платьях в свете свечей. А дома пахло мандаринами, яблоками и хвоей.
В начале марта в жизни Наташи случилась Венеция. Этот город и вовсе показался ей миражом — так он был необычен. Завораживающее действо карнавала днем; чувственный секс вечером. Все смешалось — музыка, маски, свечи, фонари, шепот, смех. Таинственный, хрустальный, хрупкий мир грез, фантазий, волшебство, в котором нельзя жить вечно.
В один из дней Наташа задумчиво сказала своему итальянскому любовнику:
— Я — женщина из плоти и крови… Понимаешь? Я…
Но Алессандро не дал ей договорить. Он откликнулся, потянувшись к ней:
— О да, да! Из плоти…
— О, ты не понял, я не о том. Я говорю, что я реалистка, а не воздушное существо. Я хочу знать, как живут коренные жители города, как работают. Ведь не могут же они всегда веселиться. Я хочу как бы заглянуть за занавес в театре.
— Зачем? — искренне удивился ее итальянский друг. — Разве это интересно?
— Да! Мне интересно! Ну пожалуйста! — попросила Наташа.
— Хорошо. — Он даже немного поскучнел. — Встанешь завтра в шесть часов утра?
— Легко! Если сегодня ляжем спать пораньше, так тем более, — заверила Наташа.
— Как хочет моя душенька, — повиновался ее галантный кавалер.
На следующее утро они, одевшись теплее, прогуливались по набережным города. Тут и там по воде медленно двигались баржи, груженные фруктами, вином, мукой, сладостями и еще много чем, что обычно требуется в многочисленных кафе и ресторанчиках Венеции. Работали даже небольшие рынки прямо на воде. Торговцы продавали с лодок рыбу, овощи, морепродукты. Стоял ровный, но негромкий, гул голосов, который лишь изредка нарушался редкими гортанными выкриками. К удивлению Алессандро, Наташа с интересом вглядывалась в лица торговцев, грузчиков. Среди смуглокожих южан мелькали и славянские лица.
— Смотри, мне кажется, что вон та бригада — выходцы из Украины, — обратила она внимание своего друга.
Алессандро честно исполнял роль гида по утреннему городу, хотя с его лица не сходило недоумение.
— Да, здесь много рабочих из разных стран. Возможно, и из Украины, возможно, — бормотал он.
Вскоре после десяти часов все стало стихать. Многочисленные мусорщики быстро и умело готовили новые декорации. Скоро толпы любопытных туристов со всего мира заполнят улочки Венеции, и шоу начнется вновь.