Любовь сама выбирает
Шрифт:
– Я… очень благодарна, – ответила она с пересохшим горлом и, поколебавшись, спросила: – Могу я узнать, что заставило тебя изменить решение?
– Скажем, у меня было время поразмыслить, и я понял, насколько теперешняя ситуация несправедлива для тебя.
Другими словами, давление Синтии, подумала она с болью. Она сама мне сказала, что не собирается долго оставаться в коттедже. Хочет стать здесь хозяйкой, и для этого ей надо избавиться от меня.
Вслух она тихо сказала:
– Так что ты предлагаешь?
– Еще не знаю.
Но я уже страдаю, кричало ее измученное сердце. Потому что сейчас жизнь здесь напоминает чистилище, но уехать, расстаться с тобой навсегда, будет самым худшим адом. И как я это вынесу?
– Еще раз спасибо. – Она поднялась с обрадованным видом. – Будет здорово наконец строить какие-то планы, решать, что делать дальше в жизни. Я уверена, что ты чувствуешь то же самое.
Его рот скривился.
– Я уже принял решение. Осталось только воплотить его в жизнь.
– Вот и славно.
– Пожмем руки, чтобы скрепить сделку?
Джоанна на мгновение заколебалась, но затем медленно протянула ему руку. Наполовину забытая строчка из стихотворения пришла ей в голову. «…Пожмем друг другу руки и предадим забвенью клятвы…» Но до тех пор, пока она не увидела, что он насмешливо поднял брови, она не поняла, что произнесла это вслух.
– А помнишь, как оно начинается, Джоанна? – Он процитировал: – «…Раз больше нет надежды, простимся поцелуем…»
Она молча на него смотрела, завороженная неожиданной напряженностью во взгляде темно-желтых глаз. Внезапно он наклонил голову и мягко, даже неуверенно дотронулся губами до ее рта. Он не обнял ее, поцелуй напоминал легкое дуновение ветерка, невероятно сладкое, но с горьким привкусом расставания. Он словно погрузил их в транс, и они неподвижно стояли, ничего не замечая вокруг, полностью поглощенные друг другом, глухие и слепые, пока какой-то негромкий звук, может быть треск поленьев в камине, не заставил их отодвинуться друг от друга.
Габриель прерывисто дышал, теплота в глазах превратилась в опасное пламя, и он, запинаясь, закончил строфу:
– «Меня ты не увидишь никогда». Тебе лучше сейчас уйти, Джоанна.
Ничего не ответив, она повиновалась.
Приходской магазин работал неполный день, так что неизбежно был набит. Джоанну попросили поработать в секции одежды, и у нее не осталось времени, чтобы предаваться размышлениям, что, разумеется, было благом. Но воспоминание о том поцелуе и его щемящей сладости преследовало ее словно тень, как бы она ни старалась изгнать его из памяти.
Она вышла из кабинета и пошла прямо в свою комнату, где оставалась до тех пор, пока не убедилась, что Габриель, а потом и Синтия покинули дом. Но когда осталась одна, в доме воцарилась странная тягостная атмосфера, и Джоанна отправилась на прогулку с собаками вверх
Джоанна смотрела на поместье, раскинувшееся внизу, и впитывала каждую деталь, запечатлевая их в своей памяти на все предстоящие длинные, одинокие дни. Прощаясь.
Затем она медленно вернулась домой, переоделась и, бледная, но собранная, поехала в Вестроу в магазин. Ближе к концу дня к ней подошла встревоженная миссис Бартон.
– Миссис Берн, вы не могли бы остаться и закрыть магазин? Мне только что позвонил муж и сказал, что Сара упала и повредила запястье, кто-то должен отвести ее в больницу.
– Бедняжка, – сочувственно ответила Джоанна. – Идите прямо сейчас. Я справлюсь.
Приближалось время закрытия, и Джоанна подсчитала выручку, собрала мусор, потом зашла в маленькую примерочную, чтобы взять и отнести на место платья, которые так и не купили.
– Это настоящий скандал, – послышался резкий голос миссис Голсби, одной из постоянных помощниц в магазине и завзятой сплетницы. – Должно быть, он намного младше ее, но все время крутится в том коттедже. Я глубоко сочувствую миссис Верн, – добавила она, и приглушенный шум голосов поддержал ее.
Джоанна забилась в угол кабинки. Случилось то, чего она и боялась: роман Габриеля с Синтией получил огласку.
Она на цыпочках прошла в дальний коридор, затем с шумом вернулась обратно, гремя вешалками, и потянулась за ключом, который висел на крючке за прилавком, но тут звякнул дверной звонок.
– Извините, мы уже закрываемся… – начала она и резко остановилась.
– Знаю. – Пол Гордон улыбнулся ей. – Я уже вечность слоняюсь снаружи и жду, когда вы закроетесь.
– Зачем?
– Я заметил вас раньше, когда проходил мимо, но увидел, что вы слишком заняты. – Он сделал паузу. – Решил подождать, пока все разойдутся, и пригласить вас на ужин.
– Очень мило с вашей стороны. – Джоанна была поражена. – Но я, наверное, не смогу.
– Почему не сможете?
– По разным причинам. Мы едва знаем друг друга.
– И никогда не узнаем, если вы будете отклонять мои приглашения. Следующая отговорка? Вы должны бежать домой, чтобы готовить мужу ужин?
– Нет, – ответила Джоанна с раздражением. Она уже знала, что ей предстоит еще одна одинокая трапеза сегодня вечером, если только… Пол Гордон не был тем человеком, который ей нужен, и никогда не будет, но почему бы ей не принять его приглашение? И она согласилась. – Хорошо. С удовольствием поужинаю с вами. Только съезжу домой и переоденусь.
– Вы и так выглядите прекрасно, и ваш наряд отлично подойдет к моему. – Он показал на свои джинсы, джемпер и старый твидовый пиджак. – Мой гардероб здесь очень ограничен. Но мне сказали, что в баре на Хай-стрит нет строгих правил. – Он с надеждой посмотрел на нее. – Может быть, сначала пойдем выпьем немного? Для знакомства.