Любовь сквозь годы
Шрифт:
– А волны большие? – спросила Аннетт, консерватор по природе.
– Что ты хочешь этим сказать– плавание круглый год? – Барбара вышла из себя. О чем он говорит? И почему без предупреждения сразу выкладывать это детям? Не мог же он купить какой-нибудь ужасный дом в отвратительном пригороде, не поставив ее в известность? Дом с бассейном, на деньги, которые остались от отца?
– Как ты думаешь, дорогая? – По его тону было ясно, что он боится ее. Вот почему он выложил все сразу детям. Дик готов был на что угодно, лишь бы избежать ссоры, и Барбара презирала его за трусость.
– Я
– Правильно, – ответил Дик, почти что вздохнув с облегчением. – Я сам только сегодня узнал. Мы получили контракт. Будем разрабатывать новую гидравлику для всего ядерного флота. Дело в том, что нам надо перебираться в Пенсаколу. К началу следующей недели я должен быть там.
Барбара только пристально посмотрела на него.
Ему ничего не оставалось, как продолжать:
– Нам придется забрать детей из школы, а квартиру сдать. Ведь у нас в договоре есть пункт о субаренде, да? Спешки никакой нет. Ты можешь дождаться января, начала новой учебной четверти. «Маклафлин» приготовила нам дом, так что надо будет только сложить вещи.
– А у меня будет трамплин для прыжков в воду? Я хочу научиться делать сальто назад, – сказал Кристиан.
– Помолчи, – сказала Барбара. Она не знала, с чего начать. – А как же с моей работой? А дети? – В голове у нее пронеслись молнией Юджин Стэннет, Нед Джаред и Леон Крэват. – И вообще, что будет с моей жизнью, черт возьми!
Аннетт заплакала. Она никогда не слышала, чтобы мама кричала на отца.
– Тебе не придется работать, – сказал Дик. – Денег у нас полно.
Аннетт горько рыдала, зарывшись лицом в плечо Барбары.
– Дело не в деньгах. – Барбара просто не знала, как говорить с Диком. Для него не существовало ни ее жизни, ни ее самой. Если ты для кого-то пустое место, как ты можешь его в чем-нибудь убедить?
– Тебе будет интересно. Погода там прекрасная. Там много жен из «Маклафлин»…
– Жены из «Маклафлин» до сих пор завивают волосы на папильотках. А я хожу в лучший парикмахерский салон. Как ты не понимаешь? Между моей жизнью и их – миллион световых лет. – Она хотела сказать, что миллион световых лет между ее жизнью и жизнью Дика, но этого она не могла сказать. Она не могла признаться в этом даже себе самой. Пока – не могла.
– Успокойся, мамочка… – всхлипывала Аннетт.
Барбара поцеловала Аннетт в шею, ощущая мягкость и упругость ее кожи.
– Но ты ведь попробуешь, правда, дорогая? Это так много значит для меня.
У Барбары не хватило духу отказать ему, и она сказала, что да, она постарается. Она приедет в Пенсаколу с детьми на рождественские каникулы.
Вечером, когда они легли спать, Дик обнял Барбару.
– Я люблю тебя, ты это знаешь. Я люблю тебя больше всего на свете, – сказал он.
– Я знаю, – ответила Барбара. Линии их жизни все больше расходились, помимо их воли. Волна любви и нежности к Дику переполнила Барбару. Он уже много лет ее муж, и он был хорошим мужем, верным и преданным. Его ценят на работе. И он сделает для нее все, что в его власти. Беда в том, что сама его власть, как и всякая другая, весьма ограничена. Тронутая захлестнувшей ее тоской по всему, что, она знала, было обречено. Барбара взяла инициативу в свои руки
В служебной переписке между отделами компании появилась, как говорила Барбара, «Высочайшая повестка». Семнадцатого ноября Леон Крэват приглашал ее составить ему компанию во время обеда. В час дня. «Итальянский павильон».
Барбара сделала вид, что она нисколько не взволнована, позвонила своему приятелю в «Лайф» и попросила сделать для нее ксерокопию их досье на Леона Крэвата. На следующее утро посыльный доставил документ «Кто есть кто в американском бизнесе», из которого Барбара почерпнула сведения о профессиональном пути Леона, а также узнала что Леон Крэват женат, имеет двоих детей и живет в Ойстер-Бей на Лонг-Айленде. У него нет хобби и каких-либо посторонних увлечений.
Краткость приглашения Леона Крэвата насторожила Барбару, и она лишь усилием воли заставила себя опоздать к обеду на десять минут. К чему этот обед?
Леон Крэват уже сидел за столиком в углу, перед ним стояла откупоренная бутылка воды. Пока официант усаживал Барбару, Леон Крэват взглянул на часы. От Барбары это не ускользнуло, но она заставка себя не оправдываться и не ссылаться на транспортные пробки.
Пока что ничья.
Не отвлекаясь на обычную в таких случаях обеденно-деловую болтовню, они сделали заказ: омлет «моцарелла» для Леона Крэвата и запеченный окунь для Барбары. Она ждала, когда он сделает первый шаг. И он его сделал, но с неожиданной стороны:
– Как вы думаете, сколько мы платим в год Неду Джареду?
– Не знаю. – Его прямота ошарашила ее. Именно этого он и добивался.
– Тридцать пять тысяч долларов, – сказал Леон Крэват. – А он их вовсе не заслуживает. – Он помолчал и начал есть. – Все дело в том, что его работу фактически делаете вы.
Барбара лишилась дара речи. Откуда это известно Леону Крэвату? Ведь он сидел в своем кабинете на другом этаже в совершенной изоляции от других. Ведь не ясновидец же он, такого не бывает.
– Ведь это так, не правда ли?
– Да, – сказала Барбара. Лгать было бы глупо, но от собственного предательства ей стало нехорошо. Она посмотрела на свою тарелку, где лежал труп рыбы, и отодвинула ее.
– Как вы думаете, вы лично стоите тридцати пяти тысяч в год? – Леон Крэват окинул ее оценивающим взглядом.
– Вы хотите предложить мне место Неда Джареда? – спросила она. Если он позволяет себе грубить, то она тоже церемониться не будет.
– Нет, – ответил Леон Крэват.
– Тогда зачем же вы пригласили меня на обед?
– Хотел с вами познакомиться.
– Следовательно, получили возможность выяснить, стою ли я тридцати пяти тысяч в год? – Барбара решила, что лучше выложить карты на стол. Это было оружие, изобретенное самим Леоном Крэватом, и оно будет эффективнее всего против него самого.
– Вы хорошо владеете собой, – сказал он.
– Благодарю, – ответила Барбара. Было ясно, что Леон Крэват не намерен давать ей окончательный ответ. И лучше на него не давить.
Так, как будто предыдущего разговора и не было, Леон Крэват поинтересовался ее мнением, не стоит ли фирме распустить свое рекламное агентство и переменить рекламную политику.