Любовь слепа
Шрифт:
Кларисса закрыла глаза и расслабилась в его объятиях. Она подозревала, что они не должны танцевать так близко друг к другу, но боялась, что если попытается отстраниться, то снова может вернуться к неуклюжему спотыканию, от которого страдала раньше. Кроме того, ей очень нравилось быть в объятиях этого мужчины. Рядом с ним и с закрытыми глазами она чувствовала себя в безопасности.
– Почему вы не ослушаетесь эту вашу мачеху?
Кларисса заморгала и открыла глаза, тщетно стараясь увидеть его лицо.
– Что вы имеете в виду?
– Я хочу сказать: почему бы вам просто не надеть свои очки?
–
– Она разбила их? – Он явно был потрясен тем, как далеко может зайти ее мачеха.
Кларисса серьезно кивнула.
– Лидия не терпит непослушания.
– Но если она разбила их, как же вы можете самостоятельно ходить по дому? – в смятении спросил он.
– Никак. – Кларисса поморщилась и призналась с оттенком досады: – Слугам приходится водить меня. Это довольно утомительно.
– Представляю себе, – пробормотал он.
– М-м... – Она на мгновение вспомнила все это унижение и потом сказала: – Но хуже всего из этого то, что без очков я ничего не могу делать. Я не могу ни вышивать, ни расставлять цветы... ничего. И совершенно невозможно читать. Даже если я подношу книгу к самым глазам, я не могу читать долго, потому что от напряжения начинает болеть голова. Это очень скучно. Мне остается только сидеть и бездельничать.
Эйдриан сочувственно смотрел на нее сверху вниз со слабой улыбкой. Пухлые губы леди Крамбри – хотя она не осознавала этого – были весьма привлекательны. Она была очень мила, хотя, возможно, и не в традиционном смысле. На вкус любого представителя света ее губы были слишком большими, чтобы думать о ней так, но сам он находил их весьма соблазнительными. И несмотря на то что ее нос был вздернут чуть больше, чем требовали сегодняшние стандарты, он считал его очаровательным.
Эйдриан был так занят, разглядывая ее черты, что едва ли заметил, как музыка сменилась, обращая внимание на нее ровно настолько, чтобы в нужный момент перейти на вальс, не отрывая взгляд от лица Клариссы. Она продолжала рассказывать ему обо всех злоключениях и несчастьях, которые ей пришлось перенести, не имея очков. Это был довольно длинный список. Одеваться было трудно, и ей приходилось полностью зависеть от хорошего настроения своей горничной. Пока Кларисса говорила, она, кажется, едва ли слышала его заверения, что ее волосы идеально уложены, а платье ей очень к лицу.
Нет, эта дама явно не ищет комплиментов. Яростно краснея, она отмахнулась от его слов и продолжила объяснять, как ей приходится ходить по дому за руку с горничной, чтобы не свалиться с лестницы или не опрокинуть что-то, чего она не видит. И видимо, еще одной проблемой было то, что она путает людей, хотя она заверила его, что довольно хорошо узнает голоса. Кроме того, иногда она случайно проливала и роняла еду на свое платье, правда, только когда была одна, поскольку ей не позволялось прикасаться к еде и напиткам в обществе. Ей даже приходилось надевать детский нагрудник, чтобы не испортить платье!
Эйдриан прикусил губу, представив ее в детском нагруднике, и этот образ стал еще забавнее, когда она сказала, что несколько раз чуть не подожгла дом, когда пыталась зажечь свечи. Она множество раз опрокидывала дворецкого и некоторых других слуг и ничуть не сомневалась, что все они уже начали ненавидеть ее. Она была уверена, что они съеживаются всякий раз, когда она оказывается поблизости, и частично слышала, как они начинают перешептываться, называя ее «ходячим несчастьем».
Леди Кларисса была ужасно весела, признаваясь во всем этом. Эйдриан с трудом сдерживал свои смешки, но в конце концов она заметила его вежливые старания и разрешила ему смеяться. Буйное веселье, вырвавшееся из него тогда, удивило Эйдриана. Прошло столько времени с тех пор, когда он хотя бы улыбался, не говоря уже о смехе, и он обнаружил, что его взгляд смягчается, когда он смотрит на свою новую знакомую. Она была чудом: очаровательная, милая и ничуть не унывающая по поводу несчастий, преследующих ее. Кларисса заставила его ощутить легкость, а сердце защемило от сильного желания.
– У вас приятный голос, милорд. И смех тоже, – с улыбкой объявила она.
– Благодарю вас, миледи, – ответил он, прочистив горло от смеха, душившего его. – Очень мило с вашей стороны говорить так, но, смеясь над вашими несчастьями, я демонстрирую свои плохие манеры. Умоляю, простите меня.
– О, чепуха, – беззаботно сказала Кларисса. – Оглядываясь назад, мне тоже все это кажется довольно смешным, хотя я сомневаюсь, что Лидия согласилась бы со мной.
Тут настроение Эйдриана испортилось, и он раздраженно поднял бровь, хотя она не могла видеть этого.
– Простите, что говорю это, миледи, но ваша мачеха, похоже, довольно неприятная старая корова.
– О! – испуганно воскликнула Кларисса. – О, вы не должны так говорить. Никогда.
– Почему нет? – спросил он с беззаботным весельем. – Я не боюсь ее.
– Нет, но... Она была бы в ярости. И вы вряд ли сможете понравиться ей, если она услышит, что вы говорите о ней такие вещи.
– Меня ни в малейшей степени не волнует, понравлюсь я ей или нет... – начал Эйдриан, но Кларисса не дала ему продолжить.
– О, но это должно волновать вас. Если вы не понравитесь ей, она больше не позволит мне танцевать с вами, а... а... мне очень это нравится, – с некоторым смущением закончила она.
От этого ее признания презрительное выражение исчезло с лица Эйдриана, и его раздражение немного смягчилось.
– Ну что ж, тогда мне придется позаботиться о том, чтобы обращаться с ней с величайшим уважением. – Он мгновение смотрел на ее розовеющее от смущения лицо и добавил: – Потому что мне тоже очень нравится танцевать с вами.
Кларисса повернулась к нему и просияла.
Эйдриан мягко улыбнулся ей, несмотря на то что она не могла видеть этого, а потом какой-то инстинкт заставил его бросить взгляд через ее плечо. Он немного замедлил их кружение, заметив женщину, которая сидела рядом с Клариссой, когда Реджиналд в первый раз указал на нее. Похоже, ее мачеха вернулась, подкрепившись, и обнаружила пустой стул там, где оставила свою подопечную. Теперь она с мрачным видом оглядывала зал в поисках своей заблудшей падчерицы. Ей не понадобилось много времени, чтобы отыскать беглянку.