Шрифт:
Пелена на глазах
Ксения совершенно неожиданно для себя стала бабушкой. Ее единственный сын Кирилл скоропалительно женился и столь же скоропалительно сделался отцом. Ксения даже глазом моргнуть не успела и чувствовала себя немного виноватой за такую невнимательность. Пока сын, как говорили раньше, «женихался», у нее развивался собственный роман. Она считала, что имеет на это полное право. Отец Кирилла, первый и единственный муж Ксении, Алик, то есть Александр, к этому времени уже был женат третьим – естественно, счастливым – браком.
Помимо Кирилла, у Алика имелись дочь от второго брака и две дочери от третьего. Алик часто звонил Ксении и сообщал обо всех переменах
– Ладно, ты права, как всегда, – смеялся Алик. – Но ты-то мне дружбан!
– Алик, я так не хочу быть твоим дружбаном. Я хочу денег и быть тупой.
– Вот за это я тебя и люблю. Ты не как все бабы.
– Алик, я хочу быть как все бабы. Понимаешь? И не хочу знать про твою личную жизнь.
– Никто не поймет меня так, как ты.
В этом Алик был прав. Ксения знала его лучше, чем себя. Они были даже не родственниками, даже не братом с сестрой, выросшими в одной комнате, а однояйцевыми близнецами, которые чувствуют друг друга на расстоянии и заболевают одновременно. Плюс Кирилл. Плюс Дина Самуиловна, бывшая свекровь. Это даже не путы, которые не разорвешь, – это строительный герметик. Герметик на верность.
Ксения, которую Алик приглашал и на вторую свадьбу, и на третью как «близкого и родного человека», удивлялась выбору бывшего мужа. Вторая жена, Вера. Стерва, но умная, своего не упустит, губы узкие, в ниточку, но фигура, грудь (Алик говорил «сиськи» и ржал, как подросток в пубертате). Непонятно, зачем ей раздолбай Алик понадобился. При внушительном бюсте у Веры был противный голос. Даже не писклявый. Трудно описать. На ультразвуке. Как будто она все время дует в свисток, с которым дельфинов тренируют мячик носом подбрасывать. Вот странно – Вера – мягкая блондинка, вся такая пампушечка-душечка, если не смотреть на узкие губы. И голос у нее подразумевался низкий, грудной, чуть с хрипотцой. И тут вдруг Вера открывала рот, и все. Как говорил Алик, который признавал такой недостаток за женой, «туши свет, бросай гранату». Алик вообще любил рассказывать пошлые анекдоты, над которыми сам и смеялся, и пользовался лексикой, которую современная молодежь не знала и не понимала.
– Алик, ты молодиться пытаешься? Ты уже дядька с пузом, а разговариваешь как прыщавый юнец. Даже Кирилл так не выражается. И никто не выражается. Ты застрял в песочнице советских времен, – злилась Ксения.
– Да ладно тебе. Хочешь, анекдот расскажу?
– Нет.
Анекдоты у Алика тоже были с бородой, причем длинной.
Вера держала Алика в ежовых рукавицах. Он отчитывался поминутно – когда и куда пошел, когда вернется. Вера любила образцовый порядок, отчет по счетам и зарплатной карточке мужа. Ксения так и ждала, что Вера и на нее как-нибудь рявкнет, причем по-немецки: дисциплинен, ахтунг, кирхе! Исполнять!
Видимо, Алику потребовалась «жесткая рука», дисциплина, и он бы ее нарушал, а Вера его наказывала. Иначе Ксения не могла объяснить столь странный союз. Впрочем, их брак оказался скоротечным – всего два года, за которые Вера успела родить ребенка, завести любовника и выйти за любовника замуж, когда еще не просохли чернила на штампе о разводе. Новый муж оказался военным. Вера получила что хотела: возможность командовать парадом и муштровать домашних на семейном плацу. Ее новому мужу это тоже нравилось. Сказать, что Алик страдал? Нет. Он наслаждался свободой, нежданно-негаданно вырвавшись с короткого жесткого поводка.
Но Вера хотя бы пыталась наладить отношения с Ксенией. Была вежливой и не устраивала скандалов, если Алик общался с «бывшей», что с ним случалось, мягко говоря, часто. Алик, еще со студенческих лет приученный звонить раз в день маме, звонил и Ксении. Каждый день.
– Алик, – умоляла Ксения в то время, когда тот еще пребывал в счастливой стадии брака с Верой. – Оставь меня в покое наконец.
– А с кем мне разговаривать? – смеялся Алик.
– Найди себе женщину, с которой ты сможешь поговорить. И я не приеду к тебе на день рождения.
– Почему?
– У меня от голоса твоей жены начинается головная боль.
– А я тебе сразу налью!
– Алик, я столько не выпью! Как ты вообще с ней живешь? Ты что, глухой?
– Я привык. Человек ко всему привыкает, – продолжал смеяться Алик. – Хотя да, ты права, у меня тоже болит. Представляешь, как смешно. Не жена отказывается от секса под предлогом головной боли, а муж, причем реальной боли! Приезжай! Я в коридоре выдам тебе беруши!
Алик всегда был легким. Мог насмешить до колик в животе. Ксения поэтому и влюбилась в него на первом курсе. У Алика было семь пятниц на неделе и двести пятьдесят планов на вечер. Он мог забыть о назначенном свидании, а потом повести на крышу пить шампанское. С ним было легко жить, легко есть, легко смеяться. За юмор, в том числе умение посмеяться над собой, Ксения прощала Алику многое. Анекдоты и пошлые шуточки предназначались для других – для компаний, друзей, знакомых. Алик вне публики был умным, тонким и нежным. К тому же обожал, до истерики любил свою маму – Дину Самуиловну. А Ксения влюбилась в Дину Самуиловну с первого взгляда. И еще вопрос: вышла бы она замуж за Алика, не будь такого щедрого бонуса – свекрови. Когда они разводились, Алик объявил:
– Я знаю, какую причину нужно указать в исковом заявлении!
– И какую же?
– Ты любила мою маму больше, чем меня! – расхохотался он.
И это было правдой. Ксения любила свекровь, искренне, как любят близкого, дорогого человека. Дина Самуиловна осталась в ее жизни и стала некой константой. Поэтому Ксения не могла позволить себе многое, в том числе выйти замуж. Любовники у нее появлялись, но они не были достойны Дины Самуиловны. Ксения всегда представляла себе – вот приведет она кандидата к бывшей свекрови, и что та скажет? А не привести Ксения не могла. Дина Самуиловна была для нее внутренним радаром, совестью, лучшей подругой, наперсницей и лекарством от депрессии. Вот только сейчас Ксения встретила мужчину, которого по привычке примерила к бывшей свекрови. И он подходил. Дина Самуиловна одобрила бы Сергея. Ксения уже думала, как организовать встречу, ужин – и тут вдруг новость. Нет, не так. Сначала Ксения отложила собственные личные планы из-за женитьбы Кирилла, а вот новость о том, что он скоро станет отцом, как признавалась она сама себе, потрясла. Ксения решила дождаться «спокойного времени», думая при этом: «Интересно, а оно наступит это спокойное время и пресловутый подходящий момент?»
Никогда в ее жизни не было ни того ни другого. Ни разу. Ей часто не хватало легкости Алика. Конфликты? Даже их Алик разрешал без особого напряжения.
У Веры после второго счастливого замужества появилась идея, чтобы новый муж удочерил маленькую Алису. Новый муж, Геннадий, не возражал. Вера позвонила Алику и пригласила на переговоры. Естественно, Алик отлично выпил и посидел с Геннадием и при расставании называл его Генкой. Тот ржал над Аликовыми тупыми анекдотами и считал его отличным парнем. Они планировали совместную рыбалку, хотя Алик в жизни не держал в руках удочки. Конечно, Алису никто не стал удочерять, а Генка заверил, что Алика всегда будут рады видеть в их доме. Даже зазывал в баню в ближайшие выходные. Вера, возможно, была недовольна исходом дела, но вида не подала.