Любовь со вкусом ванили
Шрифт:
него обязанностями.
В это же время раздался звук звонка комма. Шонаари медленно поднял голову, сообразив, что звонит Лааоли Малао. Он активировал голограмму и повернулся.
– Почему ты уволил Ноалена, сын? – строго спросил высокий стройный брюнет средних лет, выглядевший совсем молодо для своего возраста.
– Он уже пожаловался? Есть за что, – ответил Шонаари, прищурив глаза.
– Это была моя идея. Все не так, как ты подумал. Я должен быть уверен, что могу доверить старшему сыну свой бизнес. Тебя просто испытывали, Шон, - без особого сожаления произнес отец.
– Я тебе не
– поднялся Шонаари, встав напротив голограммы. – Это было испытанием?!
– Именно так. Конечно, я хотел тебе верить, но ты сам понимаешь, а кону большие деньги. Лучше сорвать сделку на триста миллионов, чем на миллиарды кредиток.
– Как ты мог так поступить, отец? – возвышался Шонаари над голограммой унжирца.
– Я ведь старался для тебя. если бы я не справился?
– Тогда это место занял бы Ноален. Он, кстати,твой младший брат, – пожал плечами Лааоли. – Мне нужно быть уверенным в том, что твой набор генов вышел более удачным.
– Что дальше?
– прорычал Шонаари.
– Готовься к завтрашней встрече. Теперь я в тебе не сомневаюсь. А Ноален завтра снова выйдет на работу, - ответил отец и отключился.
– Нет! Нет! Не может этого быть, – хрипло шептал Шонаари. Он вдруг размахнулся, ударил кулаком в стену. Обшивка затрещала, а одна из пластиковых панелей упала на пол.
– Я не верю! Не верю…
Он не мог понять, почему даже не знал о существовании брата. На Нонаре, где он вырос с матерью, семья была одной из наивысших ценностей, а все дети и жена подчинялись главе семейства и любили его. Там не было разделения на любимых и не любимых детей лишь потому, что кому-то достались лучшие качества.
Для отца он такой же эксперимент, как и другие дети. Нет ничего святого!
Он сам – лишь результат опыта по смешению кровей разных рас. Когда до Шонаари доходила суть сказанного Лааоли, внутри него что-то крушилось, билось вдребезги. Вся его вера в доброжелательность унжирцев вдруг свелась к пониманию того, что их жизнь – лишь философия и грандиозный опыт, заложником которогo он тоже являлся.
Жестоко осознать, что на самом
деле ты вовсе не нужен отцу, а при этом тобой пытаются управлять и заставить поступать по–своему!
Он упал в кресло, свернув документы, а перед взглядом на экране снова предстало лицо девушки, которой он так же воспользовался. Он постоянно вспоминал о ней, хоть и пытался выбросить из головы. Ведь он хотел поступить с ней, как с ним поступил его отец! Как она воспримет правду? Сможет ли он относиться к ее ребенку, как к результату эксперимента? И не сделает ли она аборт, что у нонарцев – самый страшный грех?
Да дело не только в ребенке! сли даже она не беременна, он просто хочет быть с ней. Верно она заметила, что он не совсем унжирец. Как бы он ни пытался подражать своему отцу, в нем есть другая половина – нонарские гены его матери.
Ведь он прекрасно понимал, что сам вынудил Валерию улететь, дал ей повод. И она показала, что для нее важнее ее отец, не став признавать правду. А его правда состояла в том, что он хотел сам принять на себя ответственность и заботиться о своей малышке-землянке до конца жизни.
У нонарцев не существовало понятия смены партнера и частых влюбленностей. Он
Он больше не отпустит ее от себя. Она должна признать в нем СВОЕГО мужчину и быть только с НИМ!
Плевать на Лааоли! Он не изменит всех унжирцев, не сможет сломать систему. Но для своей любимой он сделает все, что в его силах,и она просто не посмеет смотреть на других. Он будет ее первым и единственным мужчиной,и со временем она научится слушаться и уважать его.
Пoчему он сразу не признался в своих чувствах и отпустил ее?..
– Моя Валерия… – провел он пальцем по экрану вирта и вдруг задумался, как ему поступить сейчас, ведь она не согласится с ним встретиться сама.
Найти бы повод прилететь, а там он докажет ей свою любовь, заставит повеpить ему, сделает ей предложение и
больше никуда от себя не отпустит.
***
Несколько суток спустя я поняла, что работа босса не для меня. Сразу начались неприятности, которых не ожидала. В первое же утро моего пребывания в новом кабинете ко мне заявились наши рабочие, выдвигая условия повысить заработную плату и закупить
новые приборы. Потом из банка начали требовать погашение задолженности по кредиту,и мы с главным бухгалтером три часа думали, как выкрутиться, а после звонили нашим должникам-заказчикам.
Мой отец впeрвые остался дома, и я не хотела беспокоить его по мелочам. С некой завистью вспоминала, как ловко справлялся с такими проблемами Шонаари, словно у него в голове находился компьютер, просчитывающий выход из любой непредвиденной ситуации. Наверное, мне просто хотелось вспоминать о нем, и я никак не могла заcтавить себя этого не делать.
Неожиданно у меня появился помощник. Конечно, это был Тим. Он быстро понял, что к чему, взял на себя часть нагрузки, решая вопросы с рабочими и техникoй. Подключились к помощи и мои заместители, которые сначала не воспринимали меня как начальника, ведь знали с детства. И в целом все было бы неплохо , если бы через некоторое время ко мне не пришел один из них и не сообщил, что с нами желает заключить контракт одна унжирская компания.
Как только взглянула на голограмму, которую включил мой зам, словно провалилась в прошлое, почувствовав себя беспомощной. Логотип компании въелся в память навечно, как и управляющий того самого филиала,из которого пришло деловое предложение. Меня прошибло потом, но Роман Дмитриевич, мой заместитель, ничего не понял, продолжив рассказывать о перспективной сделке.
– А мы можем отказаться? – нервно поинтересовалась, в ответ на что Роман одарил меня весьма удивленным взглядом.
– Госпожа Якушина, это отличный шанс выйти на нoвый уровень. Если мы сможем заключить сделку с их филиалом на «стрее», в перспективе мы будем работать и с другими филиалами, в том числе с их головным предприятием по производству комплектующих для звездолетов на Ваинаре. У них как раз вышла новая серия ускорителей,и они хотят наладить сотрудничество с «Луной-2». Через пару дней к нам лично прилетит их представитель.