Любовь солдата. Книга 2
Шрифт:
В доме девушка остервенело начала раскладывать новые вещи, без сожаления выкидывая старые, а затем измерила габариты кухонных шкафчиков.
Скроу, если и слышал ее перемещения со второго этажа, то виду не подавал.
«А у него, судя по всему, выходной. И, вероятно, он хотел провести его со мной, если я приму его подарок и извинения. И я приняла, но так, что он теперь на глаза мне не показывается», – не зная, смеяться ей или плакать от собственной импульсивности, думала Алиша.
К вечеру ее запал порядком иссяк, она даже решила не выходить за пределы
«Вот бы еще хозяин дома хоть как-то отреагировал», – фыркнула про себя Алиша, заваливаясь на кровать. Та была застелена новым бельем, включая одеяло и подушку. Саму кровать тоже давно было пора сменить, но этим она займется после кухни.
Девушка забралась под одеяло и принялась за чтение. Перед сном она предпочитала сугубо художественную литературу, чтобы расслабить ум. Эх, а ведь еще свою книгу надо закончить!
– Я не помешаю? – Скроу, хоть и не скрывался специально, все равно возник в дверном проеме совершенно бесшумно.
Алиша инстинктивно натянула одеяло повыше, но прогонять мастера не стала.
– Конечно, проходите, – сказала она, хотя Скроу Рэм и так уже вошел в комнату и уселся ни много ни мало на край ее кровати.
– Вы спрашивали меня про женщин, а потом сказали, что мало обо мне знаете, – также перейдя к Алише на «вы», начал он. – На самом деле, мне сложно говорить о себе, потому что я никогда сам о себе не задумывался. Большую часть жизни я воспринимал себя исключительно как инструмент для эффективной службы, и лишь после того, как у меня появились ученики, стал… Очеловечиваться, что ли. Поэтому мне до сих пор трудно вас понять. Любой скажет, что между нами непреодолимая пропасть, но обстоятельства заставляют нас быть вместе, жить под одной крышей. И меньше всего мне бы хотелось, чтобы это было в тягость вам.
– А вам разве не в тягость? – задала Алиша вопрос, который давно вертелся у нее на языке.
– Мне? Нисколько. Конечно, многое непривычно, но… Не неприятно. Порой мне кажется, что я снова возвращаюсь в годы, когда мы жили вдвоем с сестрой. Чем-то вы мне ее напоминаете по манерам, характеру. А иной раз я просыпаюсь и чувствую себя, как в детстве, будто где-то рядом хлопочет мать. И это скорее приятные чувства. Но вряд ли то же можно сказать о вас.
Алиша удивленно склонила голову.
– Честно говоря, понятия не имела, что произвожу такой эффект своим присутствием. Тем более что вы практически не появлялись дома последние две недели. Но вы зря волнуетесь – я ведь тоже рано потеряла семью и привыкла жить или одна, или с какими-то посторонними людьми, типа соседок в общежитии.
– Но вряд ли вы рассчитывали существовать под одной крышей с таким, как я, – чуть усмехнулся Скроу и аккуратно опустил с лица маску-воротник, будто вспомнил, что в откровенных разговорах принято не закрывать лицо.
Алиша невольно задержала на нем взгляд. Нет, на вид ему не дашь почти сорок. Но и двадцать не дашь. Внешность мастеров с улучшенным геномом и впрямь выбивалась за нормы времени. Эти утонченные черты, пересеченные старыми шрамами: интересно, почему он не хочет убрать их? Наверняка любой медик-дано мог бы обновить его кожу. Хотя, вероятно, у мастеров это не принято. Многие воины, которых Алиша знала, оставляли полученные шрамы как память о сражениях. Тяжелых сражениях, в которых они победили. И не только мастера, но и басилиски не стеснялись отметок на теле.
– Мне это подходит, – сказала Алиша, наконец. – Подходит такая жизнь. Вы уважаете мое личное пространство, не контролируете каждый мой шаг. И у вас довольно уютный дом, в котором я чувствую себя защищенной. Если вы невольно окунаетесь в воспоминания о своем детстве, то я, напротив, порой ловлю себя на мысли, что примерно так же я могла жить в свои годы, если бы родители были живы. Они тоже не вмешивались в мои дела, уважали мой выбор… В отличие от дяди с тетей, например. Наверное, если бы все сложилось иначе, я бы сейчас встречалась с друзьями, занималась какой-то работой или учебой, а вечером возвращалась домой и читала книги…
– Вот только мы с вами отнюдь не родители и не дети друг другу, – не сводя с Алиши взгляда из-под полуприкрытых глаз, произнес Скроу.
Он медленно взял ее лежащую поверх одеяла руку, и от его прикосновения Алиша снова почувствовала, как внутри что-то взрывается, подобно шаровой молнии.
– Это правда, – только и смогла вымолвить она, но руку не отдернула.
– Только, если вы не против, – со всей серьезностью сказал Скроу. – Я пойму, если вы теперь чувствуете отторжение или что-то подобное…
Алиша отвела взгляд, ощущая, как лицо заливает румянец. В повседневной жизни Скроу порой двух слов связать не мог, а в такой личной теме столь прямолинеен, что способен смутить даже одной фразой.
– Я не чувствую отторжения, – негромко произнесла Алиша. – Вы всегда действуете на меня гипнотически, и я ничего не могу с этим поделать. Может, это энергия клана или что-то еще…
Она сжала его руку, когда он нагнулся к ней и поцеловал. Она могла бы ненавидеть его за то, что он отказал ей в поцелуе в прошлый раз, за то, что был с ней груб. Но ведь и она тогда была не против. Более того, она явно его провоцировала, заявившись в его комнату в одном лишь полотенце.
Рука Скроу решительно скользнула под ее тонкий шелковый халат. Его губы и язык становились все настойчивее, хотя Митору оставался предельно нежен, будто и вправду пытался искупить вину за прошлую холодность.
«Может, он вообще это делает, потому что прошло две недели, а он отказался от походов к этой особой женщине. Или чтобы выполнить задание убару, которая наверняка заметила, что он безвылазно сидит в администрации и на что-то намекнула. Или ему просто захотелось, и тут же нашелся и красивый подарок, и слова извинений», – проносились в голове Алиши мысли, но ей было все равно. Она не могла сопротивляться мягкой, но при этом требовательной страсти Скроу, которая буквально сводила ее с ума.