Любовь среднего возраста
Шрифт:
Я почувствовал, как Клэр двинулась позади меня и обернулся.
— Что ты делаешь?
— Я собиралась налить нам обоим по бокалу вина. — Она подняла бокалы, а глаза встретились с моими. — Ты не хочешь?
— Хочу... — Мой пульс начал ускоряться.
— Красное подойдет?
— Идеально...
Мы остановились и уставились друг на друга, не двигаясь, ничего не говоря. Прозвучал второй сигнал, для хлебных палочек, но ни один из нас не сделал попытку отключить его.
Я преодолел разрыв между нами и обернул руку вокруг ее бедер, глядя
Она протянула руки и поместила их вокруг моей шеи, прижав свое тело плотно к моему, встав на цыпочки, чтобы достичь моих губ.
Я наклонился, чтобы поцеловать ее, наблюдая, как она закрыла глаза, как начала тяжело дышать в ожидании, но потом остановился.
Блядь...
Я прочистил горло.
— Мы должны поесть.
Она открыла глаза и сделала шаг назад.
— Да, ты прав... — Клэр обошла меня и схватила бутылку вина.
Я подождал, пока она села, и мы ели пиццу в нашей собственной особенной тишине — хотя в этот момент я даже не был уверен, можно ли было это действительно назвать «тишиной». Для общения нам достаточно было смотреть друг на друга, слова на самом деле не были важны.
Я мог сказать, когда она думала о работе, когда — о нас, когда делала свое лучшее непроницаемое лицо, чтобы притвориться, будто не думает обо мне.
Она положила свой кусочек пиццы и вздохнула.
— Где ты покупаешь вино?
— Что ты имеешь в виду?
— У тебя есть винные залы во всех местах, которые ты показывал мне, даже на яхте. Но ни одна из марок не является местной, и я знаю вино своей страны. Ты не можешь покупать большую часть своей коллекции в Америке.
Я улыбнулся.
— Очень проницательно. Большую часть я приобретаю два раза в год. Отправляюсь на виноградники коллекционеров во Францию. Я возьму тебя туда на моем самолете этим летом.
— Хорошо... — Она посмотрела в сторону, как всегда делала, когда сомневалась в чем-то, анализируя нас.
— Что теперь, Клэр? В чем дело?
— Ни в чем...
— Ты уверена?
— Да.
Я поставил свою тарелку и подошел.
— Мне нужно задать тебе еще один личный вопрос, очень личный вопрос.
— Хорошо... — Она потягивала вино. — Говори.
— Сколько мы уже занимаемся сексом? С конца января? Вот-вот будет май...
— Это не вопрос.
— Я не могу вспомнить ни одной недели, когда бы у нас не было бы секса, по крайней мере, хоть одну.
— Это тоже не вопрос.
— Почему у тебя не было месячных?
Она захлебнулась своим вином.
— Что?
— Ты слышала меня. — Я обнял ее за талию. — Я не жалуюсь. Я просто хочу знать, почему ты никогда не упоминала ничего о своих «критических днях».
— Боже мой! Ты задал самый худший личный…
— И ты всегда пытаешься сменить тему. Я жду...
— Я не могу поверить, что ты спрашиваешь меня о менструации! У тебя есть чувство стыда или…
— Клэр...
—
— Да. Мне нужно знать.
Она вздохнула.
— У меня шли месячные каждый день в течение первых двух месяцев, и они поклялись, что это было характерно для начального этапа приема лекарств. Потом они шли в течение еще шести месяцев, а затем просто остановились. Я продолжала принимать лекарства в течение года после этого, но когда решила остановиться, то месячные не вернулись... Они делали тест за тестом и сказали, что все было нормально, что я была совершенно здорова. Они сказали, что я, возможно, буду сталкиваться с небольшими кровяными выделениями время от времени, но полноценной менструации, вероятно, никогда не обрету снова. Счастлив?
— В восторге.
Она закатила глаза и вывернулась из моих объятий.
— На какой фотографии твоя сестра Хэйли? — Она подошла к камину.
— Та, что слева.
— Она похожа на тебя... — Она взяла фотографию и посмотрела на нее. Клэр ничего не сказала, но я знал, почему она тщательно изучала ее.
На первый взгляд Хэйли была просто красивой голубоглазой девочкой в желтом сарафане. Но при дальнейшем наблюдении можно было увидеть сотни красных полосчатых шрамов и порезов, которые были на ее запястьях. Они полностью покрывали руки.
— Это — главная причина, почему я не могу простить своих родителей так легко... — Я прочистил горло. — Хэйли начала резать себя, когда мы были помещены в разные приемные семьи. Вот так она реагировала, когда рядом не было кого-нибудь из семьи... Я бы заплатил, чтобы большинство из шрамов удалили, но она настаивает на том, чтобы они остались на руках.
— Мне так жаль... Она носит ожерелье эрудита?
Я улыбнулся.
— Да. Она — капитан команды эрудитов в своей школе. Пятьдесят тысяч долларов за обучение каждый год, а она хочет играть в «Эрудит». Разве это не смешно?
Она засмеялась.
— Вы играете вдвоем, когда она приезжает к тебе?
— Нет смысла. Она сразу же победит меня. Единственная игра, в которой я могу обыграть ее — монополия, но только потому, что это моя любимая игра.
— Эшли и Кэролайн выигрывают у меня в ней все время. Даже когда я мухлюю.
— Семейные вечера игр?
— Да... — Она положила фотографию обратно на полку и медленно подошла ко мне, одаривая взглядом, способным заставить меня сделать что угодно для нее. Потом она наклонилась для поцелуя.