Любовь Светлого Бога
Шрифт:
– Благородная, великодушна и достойнейшая дева. Избранница Светлого Бога, златовласая Яна, спасибо тебе за спасение нашего племени! Мы были виновны в своем пленении темными силами, занимаясь пагубными и непотребными деяниями. Боги наказали нас, а Тьма так легко захватила в свои паучьи сети. Только, помощь Светлой девы смогло вырвать нас из пут порока. Я хочу дать тебе клятву, что отныне, мы будем служить Светлому Богу верно и преданно, выстроив Храм на месте нашего спасения. И, каждый раз восхваляя ЕГО, наши сердца станут наполняться его светом, - говорил новый вождь коросов, а остальные поселенцы,
– Я хочу передать от нашей общины вам, Яна, дар наших предков. Они сейчас на небесах благословляют меня на этот поступок, и их души обретают освобождение и покой, - он с поклоном преподнес серебреный ларец, украшенный драгоценными камнями. Яна стояла, ошарашенная этим подарком и испуганно смотрела на Суверона, а тот пожал плечами, показывая этим, что ничего не поделаешь, нужно принять. Заметив нерешительность своей спасительницы, корос продолжил свою речь.
– Не отказывайте нам. Этот дар доказательство того, что мы и наши потомки будем всегда под покровительством Светлого Бога, и он никогда не оставит нас без своей защиты.
После такой отповеди, пришлось, принимать подарок и говорить ответные слова.
– Я с моим другом, - девушка показала на мага, - были рады помочь такому храброму и сильному народу. Желаем вашему поселению счастья и процветания. Я передам ваши дары Светлому Богу, и расскажу о вашей преданности. А, когда Храм будет построен, вы всегда будете чувствовать его защиту и заботу, - горячо и уверенно говорила Яна, и община вторила ей радостными вскриками.
– Сейчас, нам нужно спешить по важным делам, и мы с большим сожалением должны с вами проститься. Да благословят вас всех Боги, - громко и торжественно говорила Яна, и поклонилась, прижимая ладонь к груди.
Суверон взял обеих девушек за руки, и они, под бурные вопли коросов, мгновенно исчезли с глаз восторженной публики. А, объявились в леску, где паслись и поджидали их лошади.
– Ну, та друг, даешь. А, меня уже мучила тревога, что нам придется там пировать и заночевать. Никогда не думала, что получать не заслуженные подарки, так противно и стыдно, - со вздохом облегчения, говорила Яна.
– Ты рисковала своей жизнью. Все могло получиться иначе. Это тебе сейчас кажется все простым, когда опасность позади, а тогда тебе было страшно и жутко, но ты все равно бросилась в бой. Так что, награду ты заслужила, и твой Светлый тоже, - убеждал Яну друг.
– Можно подумать, ты не рисковал. Я хоть знала, за что лезу в пекло, а ты просто по дружбе, и доброте своей, защищал меня. Это золото больше твое, чем мое, а тем более, вашего Светлого. Интересно, а как Боги принимают дары? Как он сможет их получить?
– не понимала Яна.
– Отнесешь в его Храм, и оставишь там часть золота. Такие дары Богам придают силу. Вот, когда коросы начнут в построенном Светлому Богу Храме, приносить восхваления, он станет еще могущественней, - спокойно объяснял Суверон, - ты сделала ему не плохой подарок.
– Ладно, заскочим к нему, а потом отвезем Олуну в замок, и поедим домой, - весело говорила воительница, забираясь на лошадь.
Настроение мага и его подружки, ей очень не нравилось. Оба, какие то грустные и молчаливые. Девчонке полагалось быть веселой и довольной. Ей нашли хорошую работу, обеспечили ее будущее, а у нее глаза на мокром месте все время, и бледная опять стала. Суверон вообще взгляд прячет, и отворачиваясь в сторону от Яны.
– Ох, не нравится мне это все, - беспокоилась она.
Подъехали к храму, когда уже темнело. Девушка открыла ларец, высыпала на покрывало его содержимое и спросила у мага, что подарить Светлому Богу.
– Оставь ему все украшения, в Торионе, их трудно поменять на монеты, и за них ничего не купишь. В нашем походе они, только, мешать будут, а для Богов, это большие ценности, - посоветовал ей друг.
Яна так и сделала, собрала в узелок все драгоценности, а шкатулку отдала на хранение Суверону.
– Ты будешь наш казначей, - говорила она шутливо, отдавая ему деньги, - женщине нельзя доверять казну, мигом все потрачу на пустяки.
Конечно, Яна надеялась, что встретится со Светлым, хоть на минутку. Но, ничего не получилось. Боги, просто так, не появляются, даже в своих Храмах. Комната была темной и неприветливой, статуя выглядела, как обычный белый камень, и не сияла. Девушка уже подумывала, а не приснились ли ей все эти встречи. Нет, те слияния она забыть или придумать не могла. Они точно были в ее жизни. Разве такое вообразишь? Немного, постояв у постамента, она оставила на нем все драгоценности, но уйти никак не решалась. Потом, как будто ее кто подтолкнул, она, поднявшись на носочки, потянулась к статуе, приобняла ее, и нежно поцеловала в губы.
– О, Боги, они горячие, - воскликнула девушка, и могла поклясться, что услышала тяжелый вздох, что ветерком пролетел по комнате, - все же свидание состоялось, - улыбнулась она, помахала на прощание рукой, и быстро вышла из Храма.
Суверон и Олуна стояли далековато, и в очень опасной позе. Маг обнимал девчонку, а она рыдала на его груди. Он шептал ей на ушко, пытаясь успокоить, но у него это плохо получалось.
– Так и знала, влюбилась эта Олуна в нашего красавца мага. Я и сама бы его соблазнила, если бы не мой Светленький, - не весело думала Яна, рассматривая издалека влюбленную парочку. Стройный, спортивный и высокий парень, с темными волосами, забранными в хвост на затылке. Большие карие глаза, полные губы, говорящие о его доброте, прямой греческий нос. Короче Аполлон, а не простой мужчина, и где было устоять перед таким красавчиком, бедной девчонке из малого поселения.
Она подошла к ссорившейся парочке, и молча ждала объяснений. Олуна, увидев Яну, сразу перестала всхлипывать, и резко отвернулась в сторону. Маг, совсем расстроенный и подавленный, смотрел виновато на подругу, и не знал с чего начать разговор.
– Я так понимаю, Олуна передумала ехать в замок. Мне не понятно, что же она будет делать в Церионе без работы?
– язвила Яна, и сама себя за это ненавидела. Она же видела, что девочка любит, и по настоящему, а Суверон страдает от этого, и сам не знает, что ему делать. Им надо помочь, а она желчью исходит, ревнует, что ли к другу?