Любовь танцовщицы
Шрифт:
Наташа тогда так обрадовалась, что почти неодетая на улицу выскочила - только пальто накинула на плечи. И даже не удосужилась домашние штаны и футболку сменить.
– Вы все сделали?
– еле сдерживая радостный крик, спросила Наташа у краснеющего механика.
– Все поменяли?
– Д-да. Кхм...
– молодой человек прокашлялся и отвел глаза.
– Да, мы сделали все, как сказал Артем Олегович. Полный комплект, провели диагностику, резину новую поставили. Зимнюю, - уточнил мужчина, как будто Наташа была слабоумной.
Но девушка даже не стала заострять на этом внимание. Эх, как же быстро к хорошему привыкаешь. Когда в университете училась, вполне довольствовалась метро и по большим случаям - такси, а сейчас...Для нее дни без машины в ад превратились. Метро стало ее кошмаром, а такси - суровой необходимостью. Наташа привыкла к своему...ладно, относительно своему "Жуку", в котором пахло не каким-то режущим глаза непонятным запахом из освежителя-елки и не сигаретным дымом, отдающимся в висках молоточками, а приятным ароматом вишни и корицы, смешанным с запахом их с Лёной легких духов. В ее машинке никто не мог оттоптать ей ногу, врезать локтем по ребрам или нагло пялиться на ее бедра. И уж точно в ее машине никогда не звучали прокуренные и хриплые голоса, исполняющие шансон.
Возможно, она слишком сильно и быстро привыкла к хорошему, но она не собиралась этого стыдиться или, тем более, оправдывать себя. Она такая, какая есть. И в тот момент главным поводом для радости была маленькая компактная машинка, стоявшая у ее подъезда и весело подмигивающая блестевшими на солнце фарами.
Честное слово, Наташа не знала, о чем Христенко просил механиков, но они даже машину помыли. И вряд ли мытье машин входило в стандартный список услуг.
Она тепло поблагодарила совсем зардевшегося мужчину, еле сдерживаясь, чтобы не сжать его в объятиях, и притопывала ножкой от нетерпения, дожидалась ключи. И когда увесистая связка оказалась в ее руке, Наташа рванула к машине и почти рывком открыла дверь и запрыгнула на водительское сиденье, блестящими от радости глазами осматривая приборную панель, коробку передач. Проводила руками по рулю, погладила обивку из кожзама, вдыхая родной и знакомый запах - не такой отчетливый, как обычно, но нотки вишни и корицы все равно чувствовались.
Пока она радовалась, механик уехал. Или ушел, что, в общем-то, без разницы. Наташа даже и не заметила, когда и куда. А ведь, несмотря на радостное волнение, хотела уточнить по поводу оплаты, потому что не знала, как и что делать. И мудро решив, что если бы была должна что-то, то ей бы непременно сказали, Наташа завела мотор и поехала куда глаза глядят. И подумала о том, что когда Христенко снова придет к ней, то придется отдавать ему деньги еще и за ремонт. Ну...или не деньги.
Наташа встряхнула головой, прогоняя от себя те воспоминания, и выехала с парковки. Включила радио и с интересом слушала ведущих, сегодня разговаривающих о теме секса и ссоры. Интересно даже. Периодически Ната не сдерживала смеха, особенно когда позвонил один молодой человек и рассказывал о своих ссорах с подругой.
В супермаркет Ната решила не заезжать, хотя и припоминала смутно, что в доме кофе закончился. Но еды было море - в последнее время у Лёны развился комплекс домохозяйки, поэтому холодильник всегда был битком. А ехать в магазин из-за кофе...В общем, поддавшись природной лени, Наташа свернула к дому.
Перед тем как подъехать к подъезду, одной рукой достала их сумочки телефон и еще раз набрала Алену. Недоступна. Позвонила на домашний - не берет. Ната почувствовала, как к ней медленно подбирается паника и беспокойство. Вот черт. Умом она понимала, что с Аленой вряд ли что-то могло случится, но все же...Все же, подруга могла хотя бы позвонить.
Приказав себе не паниковать, Наташа выключила мотор, взяла с соседнего сиденья сумку и вышла из машины, обещая себе, что сейчас устроит головомойку Ильиной. Правда, если та окажется дома.
– Ален, - негромко позвала Наташа, включив в коридоре свет.
– Алена...
В квартире было темно и тихо. Ни свет не горел, ни телевизор не работал. Обычно Лёна под телевизор засыпала, а тут...Ната быстро прошла в зал, на ходу расстегивая пальто, и щелкнула выключателем.
Пусто. Как и на кухне, судя по всему. Наташа устало присела на подлокотник дивана и вздохнула, уронив руки на колени. Ну вот. И где ее носит? Возможно, Лёна уехала за покупками, мало ли. А то, что у них все давно куплено - и елка, и игрушки, и продукты...Может быть, подруге понадобилось что-то.
Но Ната чувствовала, кожей чувствовала, что в доме нет не только Алены. На первый взгляд все вещи были на месте, но ощущение пустоты заставляло сердце как-то по-особенному сжиматься. Почти болезненно.
Ната встала с подлокотника и сбросила пальто на диван. Медленно подошла к комоду и выдвинула первый ящик. За ним второй и третий.
Уехала. Лёна уехала. Ну что ж, хоть подарок забрала, который Ната только позавчера купила. Наташа невесело усмехнулась краешком губ. Как чувствовала ведь.
Еще раз прошлась по квартире, включая свет в ванной, на кухне, и осмотрелась. В ванной не хватало пары вещей, в кладовке не оказалось чемодана, в шкафу висели пустые вешалки. Уехала. Алена уехала в Екатеринбург и ни слова не сказала. А ведь днем, когда они вместе работали, была относительно спокойной и не выдала ни жестом, ни взглядом своего решения. Даже не шевельнулось ничего у нее.
Девушке было обидно. Правда потом она нашла маленькую записку на кухонном столе, в которой Лёна извинялась за внезапный отъезд в Екатеринбург и благодарила за подарок. Ну хоть что-то.
Наташа почувствовала разлившуюся во рту горечь...и страх. Вот и случилось то, о чем она неоднократно думала за прошедшую неделю. Она осталась одна. В двадцать два года одиночество - странная и страшная вещь. Особенно для той, которая никогда не была одинокой.
Ната еще раз прошла по опустевшей квартире, закрывая дверь кладовки, выключая свет в ванной и задвигая ящики комода. А вот свет нигде не выключала. Ната внимательно прислушивалась к тишине, которая вызывала чувство иррациональности. Да, на кухне мерно гудел холодильник, но от этого легче как-то не становилось.