Любовь тасманийской волчицы
Шрифт:
– Ура! – радостно закричал Йохан. – Запущу завтра бумеранг в учителя физкультуры, тот испугается, а бумеранг ко мне вернется – вот здорово! И мне не попадет.
– Боюсь, это не так-то просто – запускать бумеранги, – миролюбиво заметил Кристиан, увидев, что мать побледнела, услышав слова младшего сына. – Давай лучше в субботу поедем на побережье и там я тебя научу, как правильно это делать.
Йохан посмотрел на мать, потом перевел взгляд на Кристиана.
– Ладно, на побережье так на побережье, – согласился он, хотя было ясно, что больше всего на свете ему хотелось бы опробовать свой бумеранг именно на учителе физкультуры.
Раздав подарки и удовлетворив законное любопытство родных по поводу Тасмании, Кристиан ровно в восемь часов вечера сел в такси и поехал в казарму. Виви, Кристина и Йохан высыпали на мокрый от дождя ажурный чугунный балкон, чтобы проводить его.
Еще до рассвета гвардейцы были разбужены дежурным. Они сделали утренний туалет и направились на занятия по физической подготовке. После этого – душ, завтрак и тщательная чистка и подготовка оружия и обмундирования. Опытные гвардейцы знали: чтобы брюки выглядели отглаженными, их на ночь надо класть под матрас. Это лучше любого утюга.
Одев голубые, отделанные сбоку черным либо белым кантом брюки, красный мундир с прикрепленной к поясу кобурой с пистолетом и с саблей, гвардейцы приступали к главному: к головному убору. Благодаря этому убору королевскую гвардию Дании знали во всем мире. Это была большая шапка из черного пушистого, шелковистого медвежьего меха. Когда во главе России стоял император Александр III, для шапок поставляли мех русских медведей. Так продолжалось и при последнем русском императоре Николае II. А потом постепенно русских медведей заменили на канадских. Шапки были большие, тяжелые, но главная беда заключалась не в этом. Летом в них – безумно жарко, и гвардейцам были известны случаи, когда их товарищи падали в обморок от теплового удара.
Наконец, построившись в десять часов утра у казармы Розенборг, сверкая на солнце начищенным оружием, в идеально подогнанной форме, гвардейцы отправились на дежурство.
Путь их лежал на площадь Амалиенборг, где были расположены четыре королевских дворца, построенные в конце восемнадцатого века по проекту прославленного датского архитектора Николая Эйгтведа и ставшие в 1794 году королевской резиденцией.
Отряд шел по строго установленному маршруту, продолженному через центр столицы, и его радостно приветствовали копенгагенцы и иностранные туристы. А когда он выходил, обогнув Мраморную церковь, на саму площадь Амалиенборг, ровно в двенадцать часов пополудни, под звуки военного оркестра, здесь его уже ждала огромная толпа туристов, увешанных фотоаппаратами и видеокамерами.
Идя в колонне гвардейцев, Кристиан радовался тому, что он снова с друзьями, что ярко светит солнце, а главное – что он, наконец, встретил девушку, мысли о которой не отпускают его ни на минуту.
Он вспоминал необыкновенные изумрудные глаза Маргарет, опушенные густыми темными ресницами, ее чудесные темно-рыжие волосы и премиленькие веснушки. Появившись на площади Амалиенборг и увидев толпу туристов, он пожалел лишь об одном – что среди них нет Маргарет.
В находившемся по правую руку дворце Кристиана IX постоянно жила действующая королева Дании Маргрете II. Дом, находящийся слева от дворца королевы – дворец Фредерика VIII и ничем не отличавшийся от первого, когда-то принадлежал ее матери, королеве Ингрид. Половина третьего дворца, который назывался дворцом Кристиана VIII, была превращена в музей, открытый для свободного посещения, где также расположилась королевская библиотека, а в другой его половине останавливался младший сын королевы – принц Йохим, когда приезжал в столицу Дании из своего личного замка Шакенборг, находящегося на Ютландии. В четвертом дворце Кристиана VII когда-то располагался королевский детский сад и школа, в котором росли, развивались и постигали грамоту дети Маргрете – нынешний кронпринц Фредерик и его брат, принц Йохим. Сейчас же дворец Кристиана VII использовался в основном для размещения в нем высоких иностранных гостей и членов королевских семей Европы во время их официальных визитов в Копенгаген.
Отряд по команде повернул направо, где у четвертого дворца Кристиана VII их ждали гвардейцы, окончившие дежурство. Толпа туристов, только что бурно приветствовавшая колонну, немедленно побежала из центра площади к этому дворцу. Но на ее пути встали полицейские, которые очень сдержанно, но твердо усмиряли ее натиск. И туристы лишь с довольно далекого расстояния могли наблюдать и, конечно, запечатлевать для потомства, как дежурный офицер сдает свои полномочия вновь прибывшему и, произнеся ряд четких команд, со своими солдатами покидает площадь.
Сдавший дежурство офицер и его смена, чеканя шаг, ушли в сторону казарм Розенборг. А тем временем вновь прибывшие гвардейцы уже заняли свои позиции у дворцов и немедленно начали вышагивать вдоль их фасадов, от угла до угла, глядя прямо перед собой, но одновременно внимательно следя за толпой. Они не просто маршировали перед дворцами: в случае, если кто-то попытается прорваться к дверям королевского дворца, у гвардейца есть приказ стрелять. Да и карабин с примкнутым к нему штыком в руках у каждого гвардейца призван охладить пыл чересчур активных туристов и любопытных.
У фасада каждого дворца стояла узкая красная будка с золотым вензелем наверху. В будке висел красный суконный длинный плащ, который дежурный надевает в случае дождя или мокрого снега. Пока гвардеец медленно шагает вдоль дворца с прижатым к плечу карабином, туристам разрешается фотографироваться на его фоне. Но только лишь на его фоне! А ведь многие пытаются прорваться к гвардейцу, чтобы сфотографироваться рядом с ним или даже в обнимку; лезут к нему и любопытные малыши, выпущенные из колясок.
Вот и сейчас несколько японцев, увешанных фотоаппаратами, умоляли Кристиан остановиться, чтобы сфотографироваться вместе с ним, но Расмуссен, четко следуя инструкции, продолжал свой мерный путь вдоль дворца.
На мгновение он остановился на углу здания, четко развернулся – и так же размеренно двинулся назад.
Всего ему предстояло охранять дворец в течение 3 часов. Потом его ждали 2 часа отдыха в специальном помещении, где гвардейцы обычно дремлют сидя в креслах, а не лежа – чтобы не помять форму. Через 2 часа – снова на дежурство. И так – ровно сутки. На следующий день, в полдень в 12 часов на площадь приходит новый отряд и гвардеец, сдав дежурство, со своими товарищами отправляется в казармы Розенборга.
Это – тяжелый, изматывающий труд. Но он приучает к дисциплине, к тяготам жизни, и прошедшие эту службу мужчины на всю жизнь сохраняют красивую осанку и втянутый живот.
И хотя душа Кристиана пела, он одновременно чувствовал озабоченность: он полночи не смыкал глаз, думая, как завоевать любовь Маргарет Гамильтон. Но так ничего и не придумал. «Да и можно ли что-то планировать в любви? Наверное, жизнь сама подскажет правильное решение», – размышлял Кристиан.
Впрочем, утром он решил, что обязательно отошлет Маргарет свое фото в мохнатой медвежьей шапке и парадном красном мундире. Если у нее нет Интернета, то он вложит фото в конверт и отправит ей письмо почтой. В нем он, конечно, напомнит об их встрече, пусть она и началась с глупого вопроса, и обязательно пригласит ее в Данию.