Любовь в огне
Шрифт:
Тиа жалобно ойкнула в сторонке. Для Джулиана этот непроизвольный возглас послужил сигналом к действию.
— Бинт, — приказал он. — Тиа, быстро!
Та повиновалась.
— Хорошо… — Он обвел напряженным взглядом Дэвида и санитара-ополченца, а затем опустил глаза на двоюродного брата. — Джером?
— Что, братишка?
— Хорошо, что ты в сознании и можешь меня слышать. Сейчас я полезу за твоей пулей. Тебе будет больно. Адски. Я могу предложить тебе только эфир. Сейчас на лицо ляжет мокрая повязка. Не психуй, а дыши глубоко и ровно. Ты меня понял?
— Не надо эфира… — слабым голосом отозвался
Тиа возилась с бинтами, стоя спиной к операционному столу. Рианнон взяла в руки скальпель. Он понадобится Джулиану в первую очередь. А затем придет черед щипцов, которыми надо очень осторожно зацепить и вытащить пулю. Рианнон передала Джулиану скальпель. Тот молча взял его.
— Тиа, иди сюда. Дэвид, Малькольм, держите его. Если он дернется, виноваты в этом будете вы. Рианнон, готова? Как только я открою путь к пуле, промокните кровь и сразу же передайте мне щипцы, понятно?
— Хорошо.
Рианнон вновь перехватила на себе взгляд Джерома. Его красивое загорелое лицо блестело от выступившей испарины. Но то был не страх, а всего лишь лихорадка. Лучше бы он вновь потерял сознание, но Джером упорно смотрел на нее не мигая. Он приготовился ко всему.
— Если что… передайте жене, что я по ней скучал.
Рианнон прикусила губу, чтобы не дать волю слезам.
— Хорошо… — прошептала она.
— Начали! — скомандовал Джулиан.
Рианнон запустила палец в рану. В это мгновение жизнь Джерома была в ее руках. В буквальном смысле.
Глава 10
Капрал Андерсон и не подозревал, что Рианнон столь живо воспримет его вдохновенный рассказ о лесном ручье и так сильно полюбит это место.
Она пришла туда ближе к вечеру полюбоваться закатом. Рианнон казалось, что красивее места нельзя найти на всей земле. Солнце висело низко в небе огромной оранжевой каплей, плавно скользя по верхушкам деревьев и играя всеми цветами радуги. Оно дарило свое последнее и самое жаркое тепло. Рианнон подставила ему лицо, наслаждаясь тишиной, покоем и разноцветной мозаикой, плясавшей перед полузакрытыми глазами. Розовые, красные, синие, желтые, золотисто-зеленые круги…
Как жаль, что это мгновение нельзя остановить! Замереть в нем. Пить его прелесть, не думая ни о чем, не помня ничего…
Она вдруг поняла, что рядом кто-то есть. Подняла голову, повернулась… Ну конечно! Джулиан стоял, привалившись плечом к дереву и скрестив руки на груди. Он молча наблюдал за ней. Смутившись, Рианнон потупилась и спросила:
— Как он?
— Хоть сейчас запрягай в плуг.
— Он же только-только перенес сложную операцию.
— А ему все нипочем.
Он оторвался от дерева, подошел к ней и присел рядом. Она по-прежнему чувствовала на себе его взгляд, но старательно избегала встречаться с ним глазами. Ей стало неловко. Ну почему всегда так в его присутствии?.. Рианнон смотрела на рябь на воде, боясь думать, но мысли сами лезли в голову. Так странно. Ей казалось сейчас, что этот человек всегда будет находить ее, всегда будет рядом, всю жизнь… Хочет она того или нет.
— А вы молодец, — проговорил он.
Рианнон, не поворачиваясь, ответила:
— Вы же делали операцию…
— Да,
— Повезло.
— Нет-нет… — Он не спускал с нее пристального оценивающего взгляда. — Дело в другом.
— В чем же?
— Повторяю, у вас дар. Не каждый врач может этим похвастаться.
— Но у них есть образование…
— Образование? Ха, образование! Между прочим, Йен всегда хотел стать пианистом. У него были отличные учителя, он прочитал кучу книг и выучил наизусть многие тома нот. Но играл, признаюсь вам, скверно. Чувству музыки нельзя научиться. Это дается от рождения. Либо есть, либо нет. Так и в медицине, целительстве. Если у вас есть природный дар, с вами не сможет тягаться ни один ученый профессор.
— Что ж, если у меня действительно есть такой дар, я очень рада. Только…
— Что?
Она невесело усмехнулась.
— Хорошо бы все ограничилось целительством… без снов.
— Без снов?
Рианнон по-прежнему неотрывно смотрела на воду.
— Вы не поверите, я знаю. Но мне снятся сны… и я вижу людей, разные места, даже события, которые на самом деле произошли… или еще произойдут.
Джулиан молчал.
— Не верите, я же говорила. Впрочем, мне многие не верят.
— Почему же не верю? Вы видели во сне Джерома. — Он покосился на нее. — Скажите, а когда закончится война?
Она пожала плечами:
— Я не могу загадывать то, что мне приснится. Все происходит само собой. Если я увижу во сне окончание войны, я вам обязательно расскажу.
— И давно вы видите эти сны?
Она улыбнулась и, поджав ноги, положила подбородок на колени.
— Всю жизнь… наверное. Сколько себя помню, во всяком случае. До войны они были почти всегда хорошие… м-м… полезные. Однажды в Святом Августине потерялась девочка. Она гуляла на берегу и запуталась в сушившихся там рыбачьих сетях. Родители с ног сбились. А потом ее мать вспомнила про меня. Тогда уже ходили разные слухи… Ну вот. Она пришла ко мне и сказала, что я смогу найти ее дочь. И я смогла. Я была тогда так счастлива… А потом началась война, и сны превратились в кошмары. Теперь я вижу только кровь, смерть, разрушение…
— Не всегда. Вы видели моего брата, сказали, что его везут сюда.
Она опять пожала плечами.
— Видели, видели. Вы сразу узнали его в лицо, я наблюдал за вами.
— Он очень похож на вас.
— Не очень.
Рианнон вновь улыбнулась:
— Нет, правда, похож.
— Как Йен?
— Да, только…
— Йен не такой доходяга, как я, да?
Она покраснела. Джулиан совсем не походил на доходягу. Худощавый, явно недоедающий, но тем не менее крепкий и жилистый. Несмотря на все военные лишения, он остался… очень красивым мужчиной. И дело было не только в мускулах. Нет. Скорее в лице и, главное, в глазах. Часто суровые, строгие, даже сердитые, они притягивали к себе. Его взгляд всегда приводил ее в смущение. А еще она любовалась тем, как он работает. Пальцы длинные и очень ловкие, а движения уверенные, резкие, но экономные…