Любовь в полдень
Шрифт:
Кристофер не пытался продлить мгновение восторга. Пик пришел быстро и захватил целиком, а уже в следующий миг сменился долгожданным освобождением. Он благодарно сжал возлюбленную в объятиях, прикрыл собой, как будто стремился защитить от целого мира, но в то же время продолжал мощно, ровно двигаться.
Она растворилась в бесконечном блаженстве и без остатка погрузилась в теплые волны, а он продолжал прижимать ее к груди, успокаивать и убаюкивать. На глаза ему навернулись горячие слезы, и суровый, мужественный воин незаметно их вытер, уткнувшись лицом в атласную диванную подушку.
Лишь через
Глава 21
Время уплывало в счастливой тишине. Беатрикс неподвижно лежала в объятиях любимого и даже не пыталась протестовать против непривычной тяжести. Постепенно ощущения начали разделяться и приобретать ясность: тепло и вес его тела, запах пота, горячая густая влага в том месте, где они до сих пор оставались единым целым. Боль все еще давала о себе знать, но в то же время упругая полнота доставляла удовольствие.
Властная мужская хватка медленно ослабевала. Ладонь легла на волосы, губы прикоснулись к нежной коже на шее, сильная рука проникла под спину. Кристофер едва заметно вздрагивал, словно остывая от недавнего напряжения. Он слегка приподнял возлюбленную и нашел губами грудь. Ощутив нежное прикосновение, она тихо вздохнула.
Не размыкая объятий, он перевернулся так, что Беатрикс оказалась сверху. Его орудие любви уже покинуло лоно и теперь недвусмысленно прижималось к животу. Она подняла голову и заглянула в лицо, в серебристые, подернутые легким туманом глаза. Ощущать под собой большое разгоряченное мужское тело оказалось удивительно приятно. Внезапно представилось, что она его укротила, хотя на самом деле трудно было понять, кто одержал победу.
Беатрикс коснулась губами плеча — гладкая кожа напоминала муар, натянутый на твердый рельефный бицепс. Поискала шрам от штыка и прикоснулась языком к неровно зарубцевавшейся коже.
— Ты не потерял самоконтроль, — прошептала она.
— Потерял, хотя и ненадолго. — Голос звучал глухо, словно после долгого глубокого сна. Кристофер собрал разметавшиеся по подушке ее блестящие волосы. — Ты действовала по плану?
— Хочешь знать, намеренно ли я тебя соблазнила? Нет, все произошло само собой, практически без моего участия. — Не услышав в ответ ни слова, Беатрикс подняла голову, сверху вниз посмотрела в его лицо и широко улыбнулась. — Наверное, считаешь меня блудницей?
Он провел пальцем по припухшей губе.
— Вообще-то думал о том, как переправить тебя наверх, в мою комнату. Но раз уж зашла речь... да, ты действительно блудница.
Беатрикс поймала палец зубами.
— Прости за то, что расстроила глупой выходкой. Впредь Камелота будет объезжать Кэм. Просто раньше мне никогда не приходилось отвечать за собственные действия, придется привыкать.
— Да уж, — согласился Кристофер. — Начиная вот с этой самой минуты.
Возможно, авторитарный тон заставил бы Беатрикс возмутиться, но опасный блеск в серых глазах остановил: Кристофер никак не мог смириться с попыткой женщины захватить власть.
Что ж, пусть так. Разумеется, невозможно подчиниться во всем, но в некоторых вопросах не грех и уступить.
—
Не то чтобы Кристофер улыбнулся, но все-таки губы слегка дрогнули. Он бережно уложил невесту на диван, собрал свою раскиданную по комнате одежду, порылся в карманах и достал носовой платок.
Беатрикс лежала, свернувшись калачиком, наблюдала за любимым и пыталась разгадать его настроение. Будущий супруг выглядел самим собой, и все же в облике сохранялась едва уловимая отстраненность, словно он что-то скрывал, не хотел делиться мыслями, опасался открыть душу. И это было даже сейчас, после счастливых минут первой близости.
Дистанция не возникла внезапно, а существовала постоянно, с самого начала. Познав тонкие струны израненной души, Беатрикс начала острее чувствовать стремление любимого закрыться, уйти в себя.
Кристофер подошел и протянул белоснежный кусочек батиста. Трудно было предположить, что после пережитых ощущений она не утратила способности краснеть, и все же, промокнув болезненную влагу, неожиданно для себя покрылась жарким пунцовым румянцем. Вид крови не испугал и даже не удивил, однако дал ясно понять, что в жизни произошли не просто серьезные, а необратимые изменения. Она больше не девственница. Неожиданно возникло странное чувство беззащитности, уязвимости, одиночества.
Кристофер заботливо закутал ее в свою рубашку. Тонкое белое полотно хранило живое тепло и аромат дорогого тела.
— Надо одеться, причесаться и поскорее вернуться домой, — вздохнула Беатрикс. — Родные знают, что я пошла к тебе, да к тому же одна. Терпение может лопнуть даже у них.
— Останешься у меня до вечера, — ровным голосом приказал Кристофер. — Не позволю, чтобы ты примчалась, поступила со мной так, как считала нужным, и ушла, успешно справившись с заданием.
— Но день выдался непростым, — попыталась доказать Беатрикс. — Сначала упала с лошади, а потом, вся в синяках и ссадинах, соблазнила тебя.
— Не волнуйся, я обо всем позабочусь. — Кристофер строго посмотрел сверху вниз. — Или снова собираешься спорить?
Беатрикс постаралась изобразить покорность.
— Нет, сэр.
Господин и повелитель сдержанно улыбнулся:
— Более неуклюжую попытку послушания трудно представить.
— Значит, надо тренироваться. — Она обвила руками его шею. — Прикажи что-нибудь. Проверим, как я выполню задание.
Губы встретились, и в комнате надолго воцарилась тишина. Ладони Кристофера проникли под рубашку и принялись вызывающе ласкать до тех пор, пока она не прильнула страстно и откровенно, растаяв и ослабев от желания.
— Пойдем наверх, — скомандовал он. Легко, словно пушинку, подхватил невесту на руки и направился к двери.
Беатрикс испуганно напряглась.
— Собираешься нести меня в таком виде?
— Почему нет?
— Но ведь на мне только твоя рубашка.
— Какая разница? Поверни ручку.
— А вдруг слуги увидят?
В серых глазах мелькнуло лукавство.
— Забеспокоилась о приличиях? Открой же скорее дверь!
Она послушалась и крепко зажмурилась, чтобы не видеть ничего вокруг. Оставалось надеяться, что если кто-нибудь из слуг и заметит вольное поведение господ, то не скажет ни слова.