Любовь в законе
Шрифт:
– А Зойка тебе правда не нравится? – в примирительном тоне спросила она.
– Нет. Хотя…
– Что хотя?
– Ну, если бы я не знал тебя, то, наверное, мог бы продолжить с ней. Ты же знаешь, у нас был небольшой роман…
– Да, но ты же теперь со мной.
– В том-то и дело. Поэтому на Зойке поставлен жирный крест. Даже если ты меня отфутболишь, я к ней уже не вернусь…
– Чего так?
– Мне никто не нужен, кроме тебя.
Полина с сомнением посмотрела на него. Вроде бы и всерьез он это сказал, только веры почему-то нет. Слишком уж хороша Зойка. И Севастьян ей нравится. Видно
– Ты должен отвезти меня домой, – тихо сказала она.
– Везу.
– Если хочешь, можешь побыть у меня.
Севастьян хотел, и Полина вскоре об этом пожалела. Он набросился на нее, как только за ними закрылась дверь, прижал ее к стене, ртом поймал ее губы, с жадностью принялся их терзать, слюнявить. От него хорошо пахло, и брезгливости вкус его губ не вызвал, но Полине совсем не нравилось то, что он делал. И только любопытство удерживало ее в его объятиях. Вдруг случится чудо и она ощутит непреодолимую силу его притяжения… Вдруг она поймет, что жить без него невозможно и бессмысленно…
– Люблю… Люблю тебя, – в исступлении пробормотал он, с трудом отказавшись от поцелуя, чтобы вместе с ней из прихожей перебраться в гостиную.
– Ты не спеши, не надо…
Она должна была пройти весь путь. Но слишком уж быстро Севастьян гонит коней. А ей сейчас передышка нужна, чтобы хоть ненамного пополнить запас терпения.
Сначала он усадил ее на диван, затем уложил на спину, просунул руку под кофточку…
Полина не могла одеваться так же ярко и модно, как Зойка: не хватало для этого средств. И кофточка у нее серенькая, неприглядная. А бюстгальтер и вовсе не выдерживал никакой критики. Может, потому ей и захотелось поскорей раздеться до пояса. Джинсы у нее – устаревшие «мальвины», но смотрятся прилично, поэтому их можно не снимать. Пока…
Севастьян будто чувствовал, что можно делать, а чего пока не стоит. Полина вмиг осталась без кофточки и с обнаженной грудью. Его губы коснулись ее сосков, но и это не доставляло ей никакого удовольствия, хотя и отвращения она не испытывала. Севастьян ласкал ее, а она лежала и смотрела в потолок, желая только одного, чтобы все это поскорее закончилось…
И ее желание сбылось, но совсем не так, как она этого хотела. Ее слух вдруг уловил, как скрипнула тихонько дверь в комнату. Она была открыта, и, похоже, кто-то коснулся ее рукой, чтобы заглянуть в гостиную. Это могла быть и мама, и Макар, а может быть, и они оба… Отталкивая от себя Севастьяна, Полина глянула в сторону двери. Это был Макар. Заметив ее взгляд, он шагнул назад и скрылся из вида.
– Пусти! – Полина спрыгнула на пол, дотянулась до лежащей на полу кофточки.
В это время хлопнула входная дверь. Это вышел из дома Макар, видимо, чтобы не мешать.
– Кто там был? – запыханно и недовольно спросил Севастьян.
– Кто-кто, домовой!
– Да, и дверью хлопнул… Кто там был, мама твоя?
– Мама бы истерику закатила, – застегивая пуговицы, мотнула головой Полина.
– Макар?
– Он мужик. Он сцены закатывать не будет, – кивнула она.
– Ты же говорила, что он в рейсе.
– Должен же он был когда-нибудь вернуться.
– Значит, вернулся. И зашел тихо-тихо, как вор… Но мужик, не вопрос. Не стал нам мешать. Уважаю… Пусть немного погуляет, да?
Севастьян снова протянул руки, чтобы обнять ее, но Полина воспротивилась. Хватит с нее экспериментов.
– Лучше ты погуляй. А мне ужин приготовить нужно. Человек из рейса вернулся, его покормить надо. Да и мама с ним…
Полина с волнением думала о Макаре, но мысль о маме повергала ее в уныние. Не хотела она видеться с ней. Не хотела, чтобы Макар сотрясал ее в спальне… Ей самой хотелось остаться с ним наедине. Запретное желание и постыдное, но сейчас ей было все равно.
– А когда у них следующий рейс? – удрученно спросил Севастьян.
– Не знаю. Но ты мне позвони, я скажу. Ты можешь пока забор достраивать.
– Ты бы могла ко мне приезжать, ну, на участок…
– Хорошо, приеду.
Полина готова была наобещать ему с три короба, лишь бы только он поскорее убрался. И с облегчением вздохнула, когда закрыла за ним дверь. Но очень скоро, затаив дыхание, она замерла в напряженном ожидании. Это появился Макар. Он был один, без мамы. И это пугало Полину. Только что она хотела остаться с ним наедине, но сейчас готова была накричать на него, чтобы он обиделся и ушел. Она боялась не его, а саму себя.
Макар вошел в комнату с бравурной улыбкой на губах, окатив Полину запахом одеколона. Ворот его новой шелковой рубашки был расстегнут чуть ли не до пупа; на фоне волосатой груди виднелась толстая золотая цепь с крестом, у основания которого отливал серебром непропорционально крупный череп.
– Я вам тут, кажется, помешал, – вроде бы извинительным тоном, но ничуть не раскаиваясь в своем поступке, сказал он.
– Не кажется, а помешал, – исподлобья, демонстрируя свою независимость, посмотрела на него Полина.
– Ну да, вы же у нас жених и невеста.
– А тебе что, завидно? – с вызовом, но вместе с тем и с надеждой спросила она.
– Вообще-то, у меня жена есть, – с небрежной усмешкой сказал он.
– И где она?
– Если ты про маму, то ее пока нет. Послезавтра будет. Поезд дальше пошел, на Москву, пока туда-сюда… А я вот сошел, устал с непривычки. Антонина сама, без меня управится. Я там продуктов купил: икра, сыр, бастурма, вино французское… Аванс выдали, можно гулять… Ты бы что-нибудь приготовила, дочка. Или у тебя дела с Севой?
– Мои дела никого не касаются! – дерзко отрезала Полина.
Но на кухню она пошла, достала из коробки старые, проросшие картофельные клубни, взяла нож, стала к мойке. Макар сел на стул в шаге от нее, она спиной почувствовала его липкий взгляд. И по этой же спине полчищами поползли мурашки. А от слабости в руках нож едва не вываливался из пальцев.
– Сева классный парень, мне нравится, – сказал он. – Слащавый, правда, немного, совсем чуть-чуть, но характер у него есть. Я, конечно, не пророк, но мне кажется, этот пацан далеко пойдет. Ты с ним как за каменной стеной будешь.